Бабков В.В.

Космология
как контекст поэзии Велимира Хлебникова

Доклад, прочитанный в СпбГУ 15 ноября 2003 г. на коллоквиуме
«Современная космология и христианское богословие: взаимосвязи, проблемы, решения».

роблемы естественнонаучные и проблемы богословские пересекаются в одной точке — в человеке, который может иметь убеждения как в одной, так и в другой области. Привлекательность космологии, космогонии и теории эволюции, возможно, состоит в том, что эти естественные науки зиждутся на тех же мощных архетипах, которые дали в своё время мифы творения.
Наука (как и поэзия и проч.), реально творимая живыми людьми в определённую эпоху, опирается на нечто, вне науки находящееся, — на жизненное отношение к окружающему, свойственное времени и месту. Ибо научное исследование возможно, когда объяснение идёт не дальше некоего уровня представлений, принимаемого научным сообществом как данное, — научной мифологии. Хлебников — с одной стороны, Минковский, Кольцов, Фридман, Планк, Бор — с другой, питались одной и той же мифологией, почерпая из неё исходные интуиции. Коснуться некоторых концепций нового естествознания начала века полезно, чтобы расширить круг ассоциаций для более полного понимания Хлебникова. Ведь Хлебников обладал серьёзными познаниями во множестве областей, он знал обо всех вещах именно то, что нужно знать, и последовательно уничтожал указатели на контекст истолкования. Вообще же его творчество ориентировано не на анализ, не на истолкования, но на мгновенное постижение-озарение: сразу и во всей полноте. Сказывают, что и Моцарту „чудится, что он слышит всю симфонию от начала до конца сразу, одновременно, в один миг!” (Нейгауз).

Настоящий доклад, связанный с недавним выходом в свет «Досок Судьбы», главного произведения Велимира Хлебникова, трактует сеть контекстов знаменитого космогонического стихотворения великого поэта.

«Голова Вселенной»

В 1922 г. молодой русский физик Александр Фридман выдвинул представление о нестационарной Вселенной как основе математической модели космогонии (эта модель обсуждалась уже после смерти Хлебникова).

Нестационарная модель оказалась тогда делом неловким: допуская, что Вселенная подвержена изменениям, мы неизбежно придём к выводу, что у неё будет конец и было начало, то есть к идее Творца. Впрочем, идея пульсаций Вселенной теперь давно уже никого не смущает; на ней основаны представления о первичном раздувании Вселенной и Большом Взрыве — каменеющем крике Хлебникова; порой речь идёт о последовательности взрывов, крик за криком. Сжатие и схлопывание Вселенной начинают ночь Брамы, когда времени больше не будет. Ночь проходит, перед зарёй дня и новым возникновением времени вся вселенная была широко раскрытый клюв ворона. В космогонических мифах первый символ — яйцо или голова, окружённая тьмой, отсюда ворон. Ной послал ворона после потопа, тот не вернулся в ковчег. По сакральному чтению Писания, тогда началось создание Вселенной: ворон — это голова Вселенной, где творятся боги, небеса, земля. Отсюда название вещи Хлебникова: «Голова Вселенной».

Рассмотрим стихотворение, чрезвычайно богатое очевидными отсылками к различным контекстам осмысления, которое может служить примером хлебниковского гипертекста.

Мысль о пульсации Вселенной, среди прочих, Хлебников разъяснял весной 1920-го в Харькове А.Н. Андриевскому. Научные монологи перемежались репликами о стихах; на собеседника особенное впечатление произвело «Ты же, чей разум...» из свежего сборника «Пути Творчества» (Харьков, 1919):

Ты же, чей разум стекал,
Как седой водопад,
На пастушеский быт первой древности,
Кого числам внимал
И послушно скакал
Очарованный гад в кольцах ревности,
И змея плененного пляска и корчи,
И кольца, и свист, и шипение,
Кого заставляли всё зорче и зорче
Шиповники солнц понимать точно пение,
Кто череп, рожденный отцом,
Буравчиком спокойно пробуравил,
И в скважину надменно вставил
Росистую ветку Млечного Пути,
Чтоб щеголем в гости идти,
В чьем черепе, точно стакане,
Была росистая ветка черных небес,
И звезды несут вдохновенные дани
Ему, проницавшему полночи лес.¹

Хлебников, записав вариант для Андриевского, заметил:

      Самая важная в нём строчка — это шиповники солнц понимать словно пение. В ней в самой краткой форме я утверждаю свою убеждённость в пульсации всех отдельностей мироздания и их сообществ. Пульсируют солнца, пульсируют сообщества звёзд, пульсируют атомы, их ядра и электронная оболочка, а также каждый входящий в неё электрон. Но такт пульсации нашей галактики так велик, что нет возможности его измерить. Никто не может обнаружить начало этого такта и быть свидетелем его конца. А такт пульсации электрона так мал, что никакими ныне существующими приборами не может быть измерен. Когда в итоге остроумного эксперимента этот такт будет обнаружен, кто-нибудь по ошибке припишет электрону волновую природу. Так возникнет теория лучей вещества.²

Тогда же Хлебников сказал, что он слушает музыку сфер. Закончим стихотворение — эта гордая, полная вызова и веры в победу вещь написана 7.ХII.1917: ³

Я, носящий весь земной шар
На мизинце правой руки,
— Мой перстень неслыханных чар —
Тебе говорю: Ты!
Ты вспыхнул среди темноты.
Так я кричу, крик за криком,
И на моем каменеющем крике
Ворон священный и дикий
Совьет гнездо и вырастут ворона дети,
А на руке, протянутой к звездам,
Проползет улитка столетий!
Блаженна стрекоза, разбитая грозой,
Когда она прячется на нижней стороне
Древесного листа.
Блажен земной шар, когда он блестит
На мизинце моей руки!⁴

Это космогоническое стихотворение даёт также очень точное описание, с психофизиологической стороны, пробуждения Кундалини. В нижней части позвоночника расположен четырёхлепестный “корневой чакрам” — Мула чакра. Здесь обитает творческая змеиная сила Кундалини (форма шакти, имманентная человеческому телу). Кундалини находится в спящем состоянии у обычных людей. В результате аскетических подвигов или по иным причинам змеиная сила пробуждается и ползёт вверх по системе чакрамов, стремясь сперва к области “третьего глаза”, то есть к 6-му двулепестному чакраму, Аджна. Эта стадия соответствует возврату в первозданное состояние, пастушеский быт первой древности, когда человек вновь обретает чувство вечности, чем достигает потенциального бессмертия. Вплоть до этой стадии сохраняется человеческое состояние. Седьмой чакрам, тысячелепестный Сахасрара, соответствует головному мозгу; это местопребывание Атмана, сюда, к нему, как к своему супругу, поднимается Кундалини. Момент встречи восходящего тока сушумны с солнечным лучом — и в скважину надменно ‹...› — знаменует подлинный переход к высшим состояниям бытия (акад. Б.Л. Смирнов).

Хлебников писал в дневнике:

     Если я Парсифаль, то искупление было 19 сентября 1914 г. в финской лавке обуви, где синеглазая финка быстро села на колени и быстрым проворным движением завязала мне обувь и чело темное ее просило поцелуя. Точно я Исус Христос. ⁵

В жизненной ситуации Хлебников увидел отражение символической картины: в храме на вершине Монсальвата — горы Спасения — Парсифаль держит священное копьё с постоянно стекающей кровью и обретенную чашу Грааля; боготворит святые реликвии коленопреклоненная Кундри, освобождённая из замка чародея Клингзора. Символизм проясняется аналогией с человеческим телом: Монсальват — тело человека; храм — мозг, точнее, Сахасрара; копьё — позвоночник, его наконечник и чаша — шишковидная железа и гипофиз; Кундри — это Кундалини.

Законы времени

Обет: найти оправдание смертям. На 1903–1905 годы приходятся события, определившие судьбу Хлебникова. В 1903 он поступил на математическое отделение Физмата Казанского университета. В годовщину университета, 5 ноября, произошла неразрешенная студенческая демонстрация. По позднейшим воспоминаниям матери, отец пошёл и уговаривал Витю уйти, но тот не ушёл. На улицу двинулась конная полиция, но он не бежал, а остался. Надо же было кому-нибудь и отвечать, — объяснил он потом.

Кони, готовые растоптать его, в последний миг остановились.

Потом был месяц тюрьмы.

После тюрьмы он совершенно изменился.

18-летним юношей Хлебников пишет завещание («Пусть на могильной плите прочтут ...»), где излагает, как итог жизни, программу будущих дел. В разделе «О пяти и более чувств» завещания Хлебников рассказывает, как после этих потрясений изменилась его психофизиология:

     Пять ликов, их пять, но мало. Отчего не: одно оно, но велико?
     Узор точек, когда ты заполнишь белеющие пространства, когда населишь пустующие пустыри?
‹...› То есть, как треугольник, круг, восьмиугольник суть части плоскости, так и наши слуховые, зрительные, вкусовые, обонятельные ощущения суть части, случайные обмолвки этого одного великого, протяженного многообразия.
     Оно подняло львиную голову и смотрит на нас, но уста его сомкнуты.
‹...› Так есть величины, с изменением которых синий цвет василька (я беру чистое ощущение), непрерывно изменяясь, проходя через неведомые нам, людям, области разрыва, превратится в звук кукования кукушки или в плач ребенка, станет им.
‹...› Осветило ли хоть раз ум смертного такое многообразие, сверкнув, как молния соединяет две надувшиеся тучи, соединив два ряда переживаний в воспаленном сознании больного мозга.
Может быть, в предсмертный миг, когда всё торопится, всё в паническом страхе спасается бегством, спешит, прыгает через перегородки, не надеясь спасти целого, совокупности многих личных жизней, но заботясь только о своей, ‹...› может быть, в этот предсмертный миг в голове всякого с страшной быстротой происходит такое заполнение разрывов и рвов, нарушение форм и установленных границ.⁶

В апреле 1904 г. пришло известие о бессмысленной смерти людей при гибели броненосца «Петропавловск» в Японской войне; в феврале и мае 1905 — о множестве смертей при Мукдене и Цусиме. Потребность отвечать, проявившаяся в студенческих беспорядках, теперь стала ответственностью за смерти. На Троицу 1905 года Хлебников записал на коре березы обещание найти оправдание смертям:

Слушай! Когда многие умерли
В глубине большой воды
И родине ржаных полей
Некому было писать писем,
Я дал обещание,
Я нацарапал на синей коре
Болотной березы
Взятые из летописи
Имена судов,
На голубоватой коре
Начертил тела и трубы, волны,
— Кудесник, я хитр, —
И ввел в бой далекое море
И родную березу и болотце.
Что сильнее: простодушная береза,
Или ярость железного моря?
Я дал обещанье всё понять,
Чтобы простить всем и всё
И научить их этому.⁷

В мистерии «Ка²» Хлебников говорит о содержании обретённой жизненной задачи:

      Я участвовал в большой битве мертвецов пространства и войск времялюда; время юношей и три осады занимали мой мозг. Башня толп, башня времени, башня слова. ⁸

В другой мистерии, «Скуфья Скифа», он повторяет:

     Я помнил слова седого жреца: „У вас три осады: осада времени, слова и множеств”. ⁹

Хлебников ни на миг не оставляет свою тройную задачу, то есть не памятью помнит, а беспрерывно занимается её разрешением. “Осада слова” нашла разрешение в корнесловии и звёздном языке. “Осада времени” и “осада множеств” вылились в открытие законов времени, которым посвящены «Доски Судьбы».

Я нашёл истины величавые и прямые,
И они как великие боги вошли в храмы
И сказали мне: “Здравствуй!”, протянув простодушные руки... ‹...›
Мой разум точный до одной энной,
Как уголь сердца, я вложил в мёртвого пророка вселенной,
Дыханием груди вселенной,
И понял вдруг: нет времени.
На крыльях поднят как орёл, я видел сразу, что было и что будет,
Пружины троек видел я и двоек
В железном чучеле миров,
Упругий говор чисел.
И стало ясно мне
Что будет позже.
И улыбался улыбкой Будды,
И вдруг застонал, увидев молнии и подымая руку
И пена пошла из уст и.... растерзал меня.¹⁰

Хлебниковский Мой разум повторяет, с частичными зеркальными отражениями, структуру трёх стихов из книги пророка Исайи (6, 5–7). Этой структуре следует пушкинский «Пророк» (1826):

О. Сергий Булгаков утверждал, что Пушкин „описывает то, что с ним самим было, т.е. данное ему видение божественного мира под покровом вещества”. Он трактует это как мистическую смерть и высшее посвящение.¹¹

Хлебников, по воспоминаниям собеседника, говорил:

     Кеплер писал, что он слушает музыку небесных сфер. Я тоже слушаю эту музыку, и это началось ещё в 1905 году. Я ощущаю пенье вселенной не только ушами, но и глазами, разумом и всем телом.¹²

На Троицу 1905 Хлебников, теперь студент естественного отделения, был в натуралистической экспедиции на Урале. В 1908 он перевёлся в Санкт-Петербургский университет. Осенью 1909 перешёл на Факультет восточных языков по разряду санскритской словесности, а затем на славяно-русское отделение Историко-филологического факультета. Ко времени отчисления в 1911, Хлебников уже год собирался выйти из университета: он делил время между Академией стиха и занятиями числами. „Работая целыми днями над изысканиями чисел в Публичной библиотеке, Хлебников забывал пить и есть и возвращался измученный, серый от усталости и голода, в глубокой сосредоточенности. Его с трудом можно было оторвать от вычислений и засадить за стол”.¹³

Структура законов времени. Где найти ключ к законам времени и «Доскам Судьбы»? Ведь Хлебников привычно пропускает ряд звеньев логического дискурса и последовательно уничтожает указания на контексты осмысления. Исключением является одна ранняя, вполне академическая статья в области естественной истории, где Хлебников развёрнуто аргументирует свою позицию.¹⁴

Убеждение Хлебникова о связи пространства и времени нашло подкрепление в знакомстве с математической относительностью Германа Минковского. Оно выразилось в стремлении дополнить относящееся к пространству понятие симбиоз (бытование двух жизней в соседских, но разных протяжённостях пространства, и в один и тот же промежуток времени) понятием-двойником, относящимся ко времени.

По Хлебникову, симметричная ситуация такова: отношения между двумя жизнями протекают в одном месте и объединяют два соседних промежутка времени. Если для более поздней жизни из этих отношений вытекает выгода, то налицо явление метабиоза.

При симбиозе времена t двух жизней тождественны, а места l различны. При метабиозе времена различны, а место одно и то же. Хлебников поясняет симметрию понятий-двойников табличкой (где ‘=’ означает тождество, а ‘х’ отсутствие тождества):

Оформляя идею живого вещества и учение о биосфере, В.И. Вернадский пришёл к заключению, что симбиоз в широком смысле является пространством биосферы (эту мысль Вернадский заимствовал у В.В. Докучаева¹⁵). Но он безрезультатно искал представление о времени биосферы.

Елена Саканян трактует метабиоз (μεταβιος = вслед за + жизнь) как время биосферы, в том смысле, что поколения живого вещества, связанные отношениями метабиоза, создают структурную организованность биосферы.¹⁶ Что важно подчеркнуть, ибо биосфера — это геокосмическое образование, которое не только пронизано жизнью, но и структурно ею организовано.¹⁷

Статья о метабиозе указывает на наличие у Хлебникова порождающей матрицы; условно назовем её принципом метабиоза. Среди главных последствий принципа: двойственность пространства и времени; особое внимание к феномену времени; мнимая единица как сквозной персонаж; парные образы — почти зеркальные близнецы, отражение со сдвигом; двойной смысл слова; постоянные сдвиги точек зрения как основа метаморфоза, и тому подобное.

Вернёмся к законам времени и объединим две таблички из «Досок Судьбы», где Хлебников сопоставляет уравнения пространства n² или n³ и уравнения времени 2ⁿ или 3ⁿ, восклицая: Можно ли назвать время поставленным на затылок пространством?

Мы видим, что табличка уравнений времени и пространства тождественна табличке метабиоза и симбиоза. Иными словами, структура законов времени основана на принципе метабиоза.

Собеседник богов. Очевидно, бог Ветхого Завета задавал Хлебникову те же вопросы, что и Иову:

Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру
и указывал ли заре место её ...?¹⁸

Ведь на что-то же отвечал Хлебников «Досками Судьбы» и законами времени:

Я, человечество, мне научу
Ближние солнца честь отдавать!
Ась, два, рявкая солнцам сурово.
Солнце! дай ножку!
Солнце! дай ножку.¹⁹

Похоже на то, что Хлебников отзывался, среди других имен, на «Брахмо» (Brahman), ведь на вопрос Вед:

Кто его одел одеждой?²⁰

не кто-нибудь другой, а именно Хлебников ответил:

Числа! голыя вы вошли в мою душу
и я вас одел одеждою земных чувств и памяти.²¹

На той же странице тетради «Мой Коран» он записал: счет чисел, счет времени — вот очи бога. Это сильнее Корана.

Коран уже раз написан словами.
Его надо написать числом.
Вера в сверхмеру — бога
сменится мерой как сверхверой.²²

Музыка сфер. Известную мысль Лейбница „Музыка есть тайное упражнение в арифметике ведущей счёт, но не сознающей этого души” Хлебников вывернул наизнанку: он явно ведет счёт, но окружающие не осознают, что его душа слушает музыку сфер.

Записи Хлебникова содержат указания на богатейший спектр циклических чисел, вовлечённых в его уравнения.

И звезды это числа,
И судьбы это числа,
И смерти это числа,
И нравы это числа.
Счет бога, измерение бога
Мы, богомеры, написали
На знамени.²³

«Художник числа». Чистые законы времени строятся на степенях двойки и тройки, первых чётном и нечётном числах:

     Мой основной закон времени: во времени происходит отрицательный сдвиг через 3ⁿ дней и положительный через 2ⁿ дней; события, дух времени становится обратным через 3ⁿ дней и усиливает свои числа через 2ⁿ дней; между 22 декабря 1905 московским восстанием, и 13 марта 1917 прошло 2¹² дней; между завоеванием Сибири 1581 г. и отпором России 1905 25 февраля при Мукдене прошло 3¹⁰+ 3¹⁰ дней.
     Когда будущее становится благодаря этим выкладкам прозрачным, теряется чувство времени, кажется, что стоишь неподвижно на палубе предвидения будущего. Чувство времени исчезает и оно походит на поле впереди и поле сзади, становится своего рода пространством.²⁴

Малые степени тройки (х = 3^m + 3ⁿ) относятся к жизни отдельных людей, управляя возмездием, или сдвигами в строении общества:

     Самодержец Николай Романов был 16.VII.1918 г. расстрелян через 3⁷ + 3⁷ после роспуска Думы 22.VII.1906 г. ‹...›
     Правительство Милюкова–Керенского 10.111.1917 г. возникло за 3⁵ до правительства Ленина– Троцкого — 10.XI.1917 г.²⁵

Противоположные события, связанные интервалом три в пятой дней, можно извлекать из потока текущих событий. Например:

     Е.М. Примаков утвержден в должности премьер-министра 11 сентября 1998; отстранен от должности указом президента 12 мая 1999, через 3⁵ = 243 дня.²⁶

Отправляясь от октября 1917 г., Хлебников строил «Взгляд на 1923-ий год», предсказание ударов расширения и ослабления советской власти. Кинорежиссёр и драматург Елена Саканян — Хлебников предсказал её приход под именем Нелли Дезес, Б. Григорьев изобразил её профиль на двойном портрете 1916 г. «Хлебников в будущем», — продолжая «Взгляд» на основе законов времени, построила «Паутину Времени» для своего фильма «Путешествие с Двойником».²⁷ Вверх от узлового 1917-го идут удары расширения власти, через 2ⁿ дней: годы 1921, 1923, 1929, 1939 и неожиданный рецидив Советской власти — 2007 год. Вниз от 1917-го — удары ослабления власти, через 3ⁿ дней: 1929 (двойной смысл года), 1941, 1953, 1962 (Карибский кризис), 1989 и конец власти — 2025 год.

Хлебников утверждает универсальность законов времени (и называет некоторые темы «Досок Судьбы»):

     Если существуют чистые законы времени, то они должны управлять всем, что протекает во времени, будет ли это душа Гоголя, «Евгений Онегин» Пушкина, светила солнечного мира, сдвиги земной коры и страшная смена царства змей царством людей, смена Девонского времени временем, ознаменованным вмешательством человека в жизнь и строение земного шара.²⁸

Точки сопряженных событий, подобных или противоположных по смыслу, находятся не рядом во времени: они разделены глыбами времени; время ломается на куски, и к одному куску относится дело и возмездие, военное нашествие и его остановка, взятие Искера дружиной Ермака и отпор движению русских на Восток при Мукдене.

В ходе знаменитых Полтавских экспедиций 1888–1891 гг. по изучению русских чернозёмов Василий Васильевич Докучаев демонстрировал справедливость „закона содружества, мировой сопомощи и любви”. Его закон хорошо наблюдается на обширных зональных пространствах, он долженствует дополнить „закон великого Дарвина — закон борьбы за существование”, который применим к небольшому полю наблюдений. Так и Хлебников занят расширением сознания.

     Художник числа приходит на смену художнику слова и там, где была борьба за существование, выживание наиболее приспособленных, враждующих кусков познания, что было содержанием и гордостью науки прошлого, появится единый кусок времени, единый закон граждан времени, обращающий недавних врагов в товарищей друг другу по единству закона времени.²⁹

Потому-то законы времени и «Доски Судьбы» стали ответом Хлебникова на вызов бессмысленных смертей — исполнением обещания всё понять, чтобы простить всем и всё и научить их этому.

Из книги «Имена Хлебникова»

«Разум мировой». Попробуем приблизиться к разгадке второго заветного, после Велимира, имени Хлебникова: Зангези. В качестве исходной точки возьмем судьбу Хлебникова: это Волга, река Разина, река Хлебникова (в 1980-е Елена Саканян нашла, что контур нижней части русла Волги повторяет профиль Хлебникова³⁰). Хлебников указывает на свою сопричастность-противопоставленность Разину в знаменитом полиндромоне:

Я Разин со знаменем Лобачевского логов.
Во головах свеча, боль; мене ман, засни заря.³¹

Мимоходом упомянем одно из круга значений “мене ман”, из книги пророка Даниила. „И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин. Вот и значение слов: мене — исчислил бог царствие твое и положил конец ему ‹...›” (Дан 5, 25–26). ‘Ман’ = ‘Манас’ — сердце, в психологическом смысле; орган познания; творческий принцип. Мысль, как ум, посредством которого она действует, есть сила или шакти. Корень ман значит ‘думать’; это также корень слова ‘Ман’, которое одно во всем творении значит ‘мыслитель’.

Хлебников, и это самое интересное и важное, таков, что отнюдь нельзя сказать: это вот — верное толкование, а все иные — нет. Напротив, очень часто верно и то, и другое, хотя бы первое не могло одновременно сосуществовать со вторым, и некоторое третье, и так далее. Так что следует говорить о порождении смысло-образом серии дискретных ликов, которые в итоге замыкают круг полного мира смысло-образа.

Истолкования Хлебникова хочется сравнить с квантовым представлением атома, опрокинувшим классическую механику с действующими причинами и открывшим для физики царство целей — конечных причин. Электрон может находиться на одном из серии предписанных энергетических уровней, иметь то или иное из разрешенных состояний. Пусть будет установлен частный энергетический уровень: но это лишь подробность, надо знать всю систему уровней. А это — то самое важное, что следует знать о каждой вещи — об электроне ли, о Хлебникове — „а не тьму унижающих их подробностей” (Елена Гуро).

Можно говорить о двух типах текстов. Часто текст допускает такой подход: он снабжается комментариями, предисловиями, послесловиями, сопровождается критическими статьями — ради того, чтобы каждый читатель имел возможность, повторно перечитывая, приблизиться к наперёд заданной цели, прийти к единственному, объективному смыслу этого текста.

Такова Ньютоновская механика Гутенберговой галактики.

Но классическая механика не обнимает объяснением всего многообразия доступных нам явлений. А теория квант, принцип дополнительности, относительность и другие основы так называемого нового естествознания обесценивают представление о возможности объективной научной истины и подчёркивают тот вывод, что наблюдатель изменяет поведение наблюдаемой системы.

Так обстоит и с текстами Хлебникова: смысл рождается от встречи энергии текста с ответной энергией читателя. Смысл — результат сотворчества. Но если разные читатели обнаружат различные значения того же самого кусочка текста (и каждый может быть прав), то каков, так сказать, окончательный смысл? Быть может, полный цикл отдельных смыслов? Быть может, также вызванный импульсом текста процесс творчества?

В посмертной судьбе Хлебникова сыграли роль такого рода отклики:

‹...› Вряд ли следует издавать стихи Велимира Хлебникова для сколько-нибудь большого круга читателей: читатели всё равно ничего не поймут в них ‹...›Лишь поэты-специалисты, возможно, найдут в Хлебниковском языке, в его стихах нечто интересное и даже извлекут из этого известную пользу. Поэтому для них, для специалистов, может быть, и следует время от времени издавать Хлебникова небольшими тиражами ‹...›³²

Неприятие Хлебникова не решает вопроса: должны ли стихи быть понятными? Глубина Пушкина, как кажется, далеко не исчерпана; тайнопись его едва ли разгадана. Но непонятности в случаях Пушкина и Хлебникова отчасти разного свойства. Есть такой тоненький слой — мера, в которой Пушкин прочитан, сделан бытом, причислен к масс-культу и всеми понят, глубины же остаются для немногих.

У Хлебникова толщина такого слоя близка к нулю: „Вход не для всех”, сказал Герман Гессе. Творчество Хлебникова производит чёткий дифференцирующий эффект: встретившаяся с Хлебниковым читательская масса стратифицируется, раскалывается на две группы. Дело не в том, что большинству публики Хлебников не нравится, — дело в том, что это большинство, если можно так выразиться, не выработало особого органа восприятия, соответствующего непривычному способу изображения. Напротив, некоторое меньшинство отвечает на вызов Хлебникова изобретением нового типа поведения, и эта небывалая жизнь, жизнь Хлебниковских изобретателей, дает основу художественного понимания, сострадания и сотворчества.

Об этом дифференцирующем эффекте Хлебников прямо говорил, указав, что весёлые рычаги — в коробке черепа: мы сделались пахарями мозгов. Мозгопашцами. Этот путь ни для кого не закрыт. Наше понимание, наш разум возможны потому, что мы окружены пониманием, — как ночью мы окружены тьмой, — сквозь нас течёт вселенский разум.

Я верю: разум мировой
Земного много шире мозга
И через невод человека и камней
Единою течет рекой,
Единою проходит Волгой.³³

«Ра — видящий очи свои». Волга дает гео-биографию Хлебникова, родившегося у её устья — Принадлежу к месту Встречи Волги и Каспия-моря (Сигай) — и умершего у её истока, где в 1879 г. начинал натуралистические изыскания его отец. Так и Первые Хлебниковские Игры (Путешествие с Двойником) (1992) Елены Саканян посвящены истоку Волги и месту смерти Хлебникова; на могиле установлен памятник: нерожденный мальчик-король со свитком-свирелью. Вторые (Доски Судьбы) (1994) связаны с местом рождения, где поставлен памятник пророку, вернувшемуся домой после долгого пути.

     На гордом уструге нет-единицы плыть по душе Разина по широким волнам, будто по широкой реке, среди ветел и вязов править челн поперек волне, поперек течению, избрав Волгой его судьбу, точно орел жестким клювом оконченную плахой, но дав жизни другое течение, обратное относительно звезд над нею, перерезая время наперекор ему от калмыцких степей к Жигулям, плывя через шумящий поток его Я. И скрягой считать прозрачные деньги волн, плеск волн, когда призрачный уструг нет-единицы тихо плывет по реке Разина поперек естественного течения природы времени, его Я, среди черных волн Жигулей, от низовьев простой головы, в своей думе лежащей на секире, под расстрелом глаз вдруг задумчивых толп, до истоков жизни молодого донца в Соловках, перерезавшего поперек всю Россию, чтобы подслушать северные речи, увидеть очи северного бога, бога севера, или на Днепре, где стоя над омутом, языческой удалью глаз весело выкликал из голубой волны русалок, прижимавших к водяным кудрям столько громких имен, украшавших древние летописи. Не даром хохочут холмы: „Сарынь на кичку!”, и оси, корни из мнимой “нет” из единицы русалок притягиваются к “да” единицам. Не даром Волга каждую ночь надевает разбойничий платок буйной разинской песни и, голубая красавица, смотрит, как заря зажигает кумачевой раннею спичкой сумрак лесов. От кончины плыть к молодости. ³⁴

В устье Волги, где „холм живой”, цветет лотос. Древнее имя Волги — Ра.

     На сухом измятом лепестке лотоса я написал голову Аменофиса: лотос из устья Волги или Ра. ³⁵

Из лотоса на холме выходит египетский бог солнца Ра.

В «З и его околице», из звездной азбуки, читаем:

     Допустим, что З значит равенство угла падающего луча углу отраженного луча АОВ = COD.
     Тогда с З должны быть начаты: 1) все виды зеркал; 2) все виды отраженного луча.
     Виды зеркал: зеркало, зрение.
     Имена глаза, построения из зеркал: зень, зрачок, зрак, зины, зирки; зрить, зетить, зор, зеница, зорливец; зенки — глаза; зорок.
     Имена мировых зеркал: земля, звезды; зиры (звезды), зень (земля).
     Древнее восклицание ‘зирин’ может быть значило ‘к звездам’. И земля, и звезды светятся отраженным светом.³⁶

Это дает Хлебниковское «Ра — видящий очи свои...», Разин = Волга глаз.³⁷

Ра+зин еще не дал ответа; так будем искать созвучья Зангези.

‘Зенгес’ значит ‘вести’ (‘занге’ по-калмыцки — весть; ‘занг’ — характер, а в другом звучании — колодезный журавль; ‘занген’ — направление). Вести приносит Вестник, так и Даниил Андреев в «Розе Мира» называет Вестником самого Хлебникова. Итак, Зангези — Ангел (Вестник, по-гречески).

‘Зангезур’, как пояснила Елена Саканян, значит ‘напрасный звон’. Ударили в колокол о приходе врага; звон рвался ввысь, отражаясь о скалы; отразился раз, другой и вернулся вниз; зов не услышан.

Напротив, «Зангези» звон, что отразился и вырвался в небо, чтобы отразиться от звезд (зи — звезды глаз, зи — глаза звезд).

Хлебникову известно о реке Зангу, по книге Хачатура Абовяна «Раны Армении» (1840). Она, река эта, громким голосом кричит:

     С Волгою, старшей сестрой моей, я и сестра моя Ерасх сольемся среди волн Каспия. Смешаем в лоне единой матери: она — свою доброту, я — своё неистовство. Возлюбленной сестре своей Волге отнесу я и передам благопожелание родного Севана, отеческий привет святого Масиса — и вам принесу её привет с радостной вестью.³⁸

Это даёт решение: Зангу — сестра Волги-Pa; Зангези — звёздный брат Разина.

Люди встречают Зангези приветствием: „Чангара Зангези пришёл!“

‘Чангара’ это ‘Чакраварти’ — Повелитель Вселенной, он же Велимир — духовный вождь Земного Шара.

Та Земля, если взглянуть на неё сверху ‹...›

Хлебников писал во введении к «Зангези», сверхповести из 20 глав–плоскостей:

Но почему у «Зангези» 20 плоскостей? — спросит пытливый читатель. — Случайно ли так? почему не 16, 18, 19 или, скажем, не 21?

По Хлебникову, Земля — зеркало. Сам Хлебников, взятый под знаком его метода, выступает как некоторое динамическое зеркало, обладающее собственной структурой. Один его лик, Зангези, — это космический глаз, планетарное зеркало.

Планету Земля естественно уподобить Платонову телу. Впрочем, это было сделано, и не однажды. Например, в 1970-е Н. Гончаров, В. Макаров, В. Морозов описали додекаэдро-икасаэдрический силовой каркас Земли — молнии земного шара:

— Итак, друг, рассказывают прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из 12 кусков кожи и пестро раскрашенный разными цветами.³⁹

О том, что Земля имеет форму шара, учили пифагорейцы. По Пифагору, существует 5 телесных фигур: высшее божество само построило Вселенную на основании геометрической формы додекаэдра. Земля подобна Вселенной, и у Платона Земля — тоже додекаэдр. Пифагореец Гиппас первый разгласил эту тайну и начертил шар из 12 пятиугольников: додекаэдр имеет 12 граней пятиугольников, 30 рёбер, 20 вершин.

В 1596 году Кеплер предложил правило, по которому вокруг сферы Земли описывается додекаэдр, а в неё вписывается икосаэдр. Икосаэдр имеет 20 граней треугольников, 30 рёбер, 12 вершин.

Иными словами, Хлебников, выдвинув 20-гранную структуру Земли-Зангези, ведёт диалог с пифагорейцами. Частное возражение подразумевает фундаментальное согласие: единицей ритма является произведение как целое — и у Хлебникова, и у пифагорейцев.

Из-за пятеричной симметрии (додекаэдра и икосаэдра) Земля не попадает в разряд правильных кристаллов. По этой же причине её структура связана с жизнью.

Икосаэдр, как и додекаэдр, имеет шесть пятерных осей: симметрия типа 6L₅. (Сфера имеет симметрию типа ∞L_∞.) Симметрия с осями L₅ характерна для живых структур, но не для кристаллов. Формальную структуру генетического кода А.Г. Волохонский описал на основе именно икосаэдральной модели. Вирусы, состоящие из РНК и белка, представляют собой правильные икосаэдры. Можно вспомнить о L₅ симметрии розы, морской звезды, кисти руки и т.п.

Свойства структуры икосаэдра и додекаэдра — это свойства живых существ, а не кристаллов. Эта структура не связана с энергетическим минимумом (она не допускает плотной упаковки, скажем, одинаковых сфер — как это возможно в случае структур куба, тетраэдра, октаэдра); эта структура неустойчива: она потребляет энергию для своего поддержания. В отличие от повторов идентичных структурных единиц при росте кристаллов, рост икосаэдра сопровождается как изменением размеров, так и обособлением дочерних структурных единиц от материнских — это прообраз деления клеток, процессов роста и развития. Свойства L₅ симметрии позволяют рассматривать живые организмы и вообще структуры, связанные с жизнью, как икосаэдры или додекаэдры с деформированной первоначальной симметрией:

     Мы не можем не отметить здесь тот в высшей степени замечательный факт, что среди представителей живой природы, пожалуй, чаще всего встречаются как раз простейшие из невозможных для затвердевшего, окристаллизованного “мёртвого” вещества виды симметрии (пятерная симметрия).⁴⁰

Рассмотрим соответствие икосаэдра биномиальному распределению в одной из строк треугольника Паскаля. Каждая строка дает набор элементов (n –1)-мерного симплекса. Так, 2-я строка соответствует одномерному симплексу, то есть отрезку: 1 центр, 2 вершины, 1 ребро. Затем идут: треугольник, тетраэдр, четырёхмерный симплекс. Симплексу 5-мерного пространства соответствует 6-я строка треугольника Паскаля: 1 центр, 6 вершин, 20 граней, 15 трёхмерных, 6 четырёхмерных и 1 пятимерная грань.

Структура генетического кода (Волохонский) основана на этой же строке. Генетический код построен триплетами из четырёх оснований. Таких комбинаций возможно 4³ = 64. Они дают 20 различающихся работающих аминокислот.

Икосаэдр таким образом является проекцией симплекса 5-мерного пространства в наше пространство трёх измерений. Но если живые организмы суть деформированные икосаэдры, то отсюда следует соображение о происхождении жизни на Земле в результате проекций элементов некоего мира пяти измерений в наше трёхмерное пространство.

С позиций изучения симметрии, учитывая представление о додекаэдро-икосаэдрическом силовом каркасе Земли как планеты, следует признать, что в этом смысле Земля является живым существом. С душою, со свободой воли и разумом:

     Сион братьев — Земля-мозг! ⁴¹

Зангези = Земля-зеркало с 20 гранями. Зангези поэтому не подходит никакое другое число, ни 19 — число Баба, ни 18 — число Кришны, ни 22 — число Таро, ни иное. А именно 20 — число Земли — число генетического кода.

     — Когович? — спросят тебя. Им ответишь: — Я соя небес! ⁴²

Творчество как оправдание человека

Тема творческого призвания человека не раз была поставлена как тема оправдания человека творчеством. Для уяснения этой мысли необходимо иметь в виду, что „творчество человека не есть требование человека и право его, а есть требование Бога от человека и обязанность человека. Бог ждет от человека творческого акта как ответа человека на творческий акт Бога”.⁴³

Хлебников включил инстинкт творчества в определение долженствования человека и настаивал на безотносительности этого долженствования к какой-либо группе или институции, перекликаясь и с Пушкиным („Ты царь: живи один. Дорогою свободной / Иди, куда влечет тебя свободный ум ‹...›”), и со Сковородой („Всякая секта пахнет собственностью, а где собственномудрие, тут нет главной цели или главной мудрости. ‹...› Любовь к ближнему не имеет никакой секты...”).

Хлебниковскую формулу долженствования человека мы извлекаем из рукописей:

     Каждый человек в своей жизни должен найти своё созвучие себя, и всего (целого).
Для этого давали роли, именно: бог, судьба, природа, человечество, отчизна, общество, — но ясно, что это разные понимания одного и того же. Мы знаем, что вдохновение есть постоянный ток от всего ко мне, а творчество есть обратный ток от меня ко всему, и потому относимся подозрительно ко всяким чужим этого общения, ко всем, как союзы, государства.⁴⁴

«Дорога чада милаго»: Волга замыкает судьбу исполнившего обет.

В последние месяцы жизни Хлебников подготовил к печати итоговые вещи, двойники «Зангези» и «Доски Судьбы».⁴⁵

Книга заканчивалась самоубийством Зангези: Бритва, на! мое горло. В корректуре Хлебников дописал: Зангези (входя): Зангези жив. Это была неумная шутка. На последней странице обложки — объявление: Печатаются и вскоре выйдут Доски Судьбы...

Законы времени и Звёздная азбука (Ка значит преграду движению, Эль распределение по плоскости) отменяют старое калмыцкое гадание по бараньей лопатке:

Зачем мне летопись?
Дневники свобод.
Лучше вытру доску для письмен
И поставлю Ка и Эль.
Довольно, не надо! зачем свободу на лопатке.
И Эль безмерное в движеньи
И Ка искусное в сраженьи
И пусть моряк из Вера-Круза
Расскажет: так в бою Ка и Эль дерутся.⁴⁶

В письмах 1921–22 повторяется тема: Когда молчит печатный станок, я умер; В числах я зело искусил себя. И готов построить весну чисел, если бы работал печатный станок; Книга уже готова и написана языком уравнений. Это полотно, где одна только краска — число; Моя книга — мое главное дело, но она застряла на первом листе и дальше не двигается. Наконец, Я надеюсь отпечатать закон времени и тогда буду свободен.⁴⁷

В «Синих Оковах» (Елена Саканян нашла в названии поэмы смысл: «Небесные Законы») Хлебников упоминает о будущей книге:

Я кое-как проковыляю
Пору пустынную,
Пока не соберутся люди и светила
В общую гостиную.⁴⁸

В мистерии «Лев» (ок. 1915) Ка, египетский двойник души, вручил Хлебникову нить Тезея и провёл по лабиринту жизни к месту его будущей смерти, северному морю.

     Ка положил мне руку на плечо и сказал: „Возьми часы и измерь во времени свои вздохи и эту слабость другой жизни. Помни об осуждённых умереть на заре и держи нить. ‹...›
     Одной рукой он держал меня за плечо — почти пригнув меня к полу, другой показал на окровавленного Ка Тезея. Тот вошёл шумной походкой. ‹...›
     Ветер пробежал. Стало темно. Я поднял руку, в ней лежала нить, уходящая за двери. Мы взошли по семи ступеням к колодцу башни и оттуда смотрели на звёздное небо, и увидели степь и её красные и белые пески. ‹...›
     Я до боли стиснул нить и вспоминал ‹...› где и когда?
     — Идём, — сурово заметил Ка.
     Он привёл меня к другому морю. Это не то море, у которого я родился, целый материк суши лежал между нами. Я подошёл, и водопад чисел падал сквозь меня от моря родного к этому.
Я разделся, и когда волны, вдруг угрожая и пенясь, с шумом и гамом пошли на меня, я вспомнил одну улицу Казани, узкую, белую от солнца, палящего ноги коннице, несущейся на нас.
     Он остался на месте. И вдруг остановилась на месте и закипевшая телом большого морского чудовища, с злыми глазами толпа коней, почти наступившая мне на ноги. Я остался цел, меня не тронул никто, хотя я не тронулся с места. ⁴⁹

Ка заранее показал Хлебникову его где, у истока Волги. Когда — будет назначено по исполнении обета.

Люди моей задачи часто умирают 37-ми лет, мне уже 37 лет , — заметил Хлебников.

Весной 1922 Хлебников поехал к Митуричам в Санталово Новгородской губ., к истоку Волги. Вскоре по приезде он тяжело заболел и, проболев месяц, умер 28 июня 1922 года.

В жизни каждого явления есть свой полдень полный сил, писал Хлебников в «Досках Судьбы». В своей жизни он особенно отметил одну дату:

     20 декабря 1915 был избран королем времени. ⁵⁰

Это была шутка (31 декабря 1915 Осип Брик провозгласил тост за короля времени В. Хлебникова). Но Хлебников принял её всерьёз, и других заставил поверить. В уравнении своей жизни он отметил: Выбран председателем Земного Шара на 3⁸ +3⁸ – 3⁷ – 48, 20.ХII.1915, от рождения⁵¹, и постановил

     Считать первым днем новой Кальпы 25 декабря нового стиля 1915 года. ⁵²

В 1986 году, через год после столетия Хлебникова, скульптор В. Клыков поставил памятник — мальчик-король со свитком-свирелью — на месте его захоронения, у истока Волги, через 64 года (64 = 2⁶) после смерти.

25 декабря 1992 года скульптор С. Ботиев поставил памятник — вдохновенный дервиш, поэт-странник — в Малых Дербетах, рядом с местом его рождения, у устья Волги — через 77 лет (77 = 365 – 48·6) после „полдня полного сил”, когда Хлебников был назван Королем Времени.

Два памятника обозначили Дорогу чада милаго. — Это заглавие списка странствий, от устья до истока, от Астрахани до Санталово; последняя запись: Свобода.⁵³ — Так Волга своим руслом замкнула круг жизни Хлебникова.

     Когда судьбы выходят из береговых размеров, как часто заключительный знак ставят силы природы. ⁵⁴

———————

    Примечания

¹ Собрание Произведений Велимира Хлебникова в пяти томах. Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Издательство писателей в Ленинграде. 1928–1933 (далее: СП). Т. II, с. 256.
² Андриевский А.Н.  Мои ночные беседы с Хлебниковым // Дружба Народов. 1985. № 12. С. 237–238.
электронная версия указанной работы на www.ka2.ru

³ Российский Государственный Архив Литературы и Искусства, ф. 527 (далее: Фонд Хлебникова), оп. 1, д. 97, лл. 4 и 9.
⁴ СП, II, 256–257.
⁵ СП, V, 328–329.
⁶ НП, 319–320.
⁷ СП, III, 94.
⁸ СП, V, 132. С исправлениями.
⁹ СП, IV, 82.
¹⁰ СП, III, 95.
¹¹ Булгаков Сергий.  Жребий Пушкина // Лик Пушкина. Париж, 1938.
¹² Дружба Народов. 1985. № 12. С. 237.
¹³ Матюшин М. Русские кубо-футуристы // К истории русского авангарда. Стокгольм, 1976. С. 142.
¹⁴ Опыт построения одного естественнонаучного понятия // Вести студенческой жизни. СПб, 1910. Вып. 1. С. 11–12. Статья без подписи; об авторстве см. биографическое предисловие Н.Л. Степанова к пятитомнику (СП, I, 8).
¹⁵ Елена Саканян.  Земля Неизвестная. М., 1984.
¹⁶ Елена Саканян.  Земля Неизвестная. М., 1984.
¹⁷ См. также:  Бабков В.В.  Между наукой и поэзией: Метабиоз Велимира Хлебникова // Вопросы истории естествознания и техники. 1987. № 2. С. 136–147; Бабков В.В. Симбиоз, метабиоз и биосфера // Онтогенез, эволюция, биосфера. М. 1989. С. 244–253; Babkoff V. Between science and poetry: Velimir Chlebnikoff’s ‘Metabiosis’ // Theory of Evolution — In Need of a New Synthesis? Tampere. 1993. P. 85–99; Бабков В.В. Метабиоз и биосфера // Folia Baeriana. Tallinn. 1995. Т. 5. С. 109–120.
электронная версия указанной работы на www.ka2.ru

¹⁸ Иов 38,12.
¹⁹ СП, III, 40.
²⁰ Атхарваведа Х.2, 15.
²¹ ФХ, 83,4об.
²² ФХ, 82,17.
²³ ФХ, 83,29.
²⁴ СП, V, 324.
²⁵ Доски Судьбы, лист 1.
²⁶ Кириенко снят с поста премьера 23 августа 1998, через 3⁵ дней после назначения и.о. премьера 23 марта 1998; Степашин был на посту премьера 3⁴ = 81 день.
²⁷ Елена Саканян.  Путешествие с Двойником. (Первые Хлебниковские Игры.) М., 1992.
²⁸ Доски Судьбы, лист 1.
²⁹ ФХ, 86,46об.
³⁰ Елена Саканян.  Доски Судьбы. (Вторые Хлебниковские Игры.) М., 1994.
³¹ СП, I, 202.
³² Тираж переиздания этого отклика в 1969 г. — 50 000 экз.
³³ СП, I, 302.
³⁴ СП, IV, 146–147.
³⁵ СП, IV, 69.
³⁶ НП, 346.
³⁷ СП, III, 138.
³⁸ Последняя глава Эпилога книги. Зангу (Раздан) — единственная река, что берет начало в озере Севан, куда впадает 40 рек. Она проходит через Ереван, впадает в Ерасх (Аракс), их воды текут в Каспий. Масис это Арарат.
³⁹ Платон. Федон, 11b.
⁴⁰ Шубников А.В.  Симметрия. М. 1940. С. 54.
⁴¹ Отдел рукописей и редких книг Государственной Публичной Библиотеки, фонд 1087 «В.В. Хлебников», опись 1, № 33, лист 3.
⁴² СП, IV, 14.
⁴³ Бердяев Н.А.  Самопознание. М. 1990. С. 195.
⁴⁴ ФХ, 118, 22об.
⁴⁵ Зангези собран-решен 16 января 1922 года, читаем в СП (III, 386). Относится ли эта дата к «Зангези», как решил Степанов, или к «Зарей Венчанный», как естественно прочесть запись на архивном листе (ФХ, 97, 9)?
⁴⁶ ФХ, 80, 36.
⁴⁷ СП, V, 317–325. Курсив мой. — В.Б.
⁴⁸ СП, I, 300.
⁴⁹ СП, V, 138–139.
⁵⁰ СП, V, 333.
⁵¹ СП, V, 268. С исправлением.
⁵² СП, V, 162.
⁵³ ФХ, 75, 35.
⁵⁴ СП, V, 146.

Воспроизведено по: www-philosophy.univer.kharkov.ua/Bobkov.pdf

Изображение заимствовано:
Antonio Benetton. Bio: Italian, 1910–1996.
Standing Man, 1958.
Steel. 65.4×42.8×20.7 cm. Base: 5.1×27.3×20.8 cm.
Hirshhorn Museum and Sculpture Garden.
www.hirshhorn.org/visit/collection_object.asp?key=32&subkey=3920

Персональная страница В.В. Бабкова на Хлебникова поле
карта  сайта		главная    страница
исследования		свидетельства
сказания		устав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru