В. Молотилов

Дитятя




И в небесах блестит братва
Детей лукавыми глазами.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

Где Юнона и Цинтекуатль
Смотрят Корреджио
и восхищены Мурилльо дитятей

Велимир Хлебников





ka2.ruесёлое слово Севилья никогда не сочеталось в моей голове с золотым веком испанской живописи (немые вопли “Дома глухого”, вывернутые суставы Толедо, замогильное заклинание ‘Эскориал’).
Севилья — не матёрые с младых ногтей Веласкес, Гойя и Эль Греко, а вечный юноша Россини. Севилья, сегедилья, мантилья, дуэнья, цирюльня — такой задним числом выстраивается словесный ряд.
И вдруг оказалось, что Севилья — не розарий Розины с мотыльком Фигаро, липким слизнем Бартоло и тарантулом Базилио, а среда обитания Бартоломе Эстебана Мурильо, придворного художника Велимира Хлебникова.
Сегедилью с мантильей как ветром сдуло, зато цирюльня вдруг заторчала тут и там, зацвела милыми лицами новых знакомцев (к искусству стрижки и бритья мы ещё вернёмся). Вернее, личиками: ребятня, пацанва, детвора. С целой оравой испанчиков перезнакомили меня на artcyclopedia.com
С какой бы это стати? А с такой: см. здесь
Небесная баба и Просверленный Череп «Богов» Хлебникова восхищены, оказывается, не Мурильо как таковым, а Мурильо дитятей (при этом глухонемая Астарта большими пальцами обеих рук выражает бурное одобрение всему Хокусаю, чохом: и «36 видам горы Фудзи», и «53 постоялым дворам Хокайдо»). Разборчивость Юноны и Цинтекуатля требует самого пристального внимания: речь идёт о мировоззрении Хлебникова на излёте его жизни. Поэтому будем поспешать медленно, и лишь в одном забежим вперёд: дитятя рукописи, доступной ныне всем и каждому благодаря А.Е. Парнису, —  не  с прописной буквы. Хлебников самым решительным образом настаивает на восторженном отношении Юноны и Цинтекуатля к творчеству Мурильо: предисловие драмы «Боги» — кусок «Азы из Узы» — датировано 9–V 1919, а произведение в целом (значительно расширенная Плоскость II «Зангези») — 19 ноября 1921 года. Два с половиной года предоставлены богам (стало быть, их творцу) на уточнение своего мнения о Мурильо дитяте. Восхищение выдержало испытание временем, и каким временем!

Постоим на пороге открытия, настроимся должным образом. Хлебников подсказывает, как это сделать. Вот именно.  Любованием  Корреджо. Начали.



Madonna with St. Jerome (The Day), approx. 1522, Galleria Nazionale at Parma

Мадонна со Св. Иеронимом («День»).
Galleria Nazionale at Parma

Madonna with St. George, Gemäldegalerie, Dresden

Мадонна со Св. Георгием.
Gemäldegalerie, Dresden

Adoration of the Shepherds (The Holy Night), Gemäldegalerie, Dresden

Поклонение пастухов («Святая Ночь»)
Gemäldegalerie, Dresden

И этим ограничимся: в Сети разливанное море Корреджо. Доброхоты из artcyclopedia.com — надёжные поводыри. Счастливого пути.

Тем, кто замешкался, нагло выскажу своё мнение: почти всегда это невыносимый кич. Леды, Ио и прочие вожделенки похотяев Корреджо так и просятся на прикроватные коврики зощенковских коммуналок.

Но к вкусной толчее вокруг  мамочки  всегда хочется вернуться, полюбоваться ещё разок. Лепота! Чего ещё требовать от художника? Он принёс радость.

Однако восхищения, т.е. высшей степени одобрения, Корреджо не вызывает. Чего стоит одна исполинская конечность юго-запада полотен, задуманная в качестве толчковой для моего глаза — туда, туда! Однажды разгадав этот нехитрый приём, раздражаешься его повторами. Впрочем, крылышкующие золотописьмом насельники небесных нетот быстрёхонько гасят вспышку недовольства и молодецким ходилом купальщика Св. Иеронима с его львом-недомерком, и приседающего справить большую нужду безымянного пастуха с дрючком непонятного назначения (посох пастыря обязан иметь загогулину для отделения овнов от козлищ). Дети есть дети. Вдруг становится стыдно за свои придирки. Это запоздалое раскаяние и мешает с лёгким сердцем насладиться средоточием произведения: до Младенца чрезмерно развлечённый глаз как-то и не добирается. Возможно, так и задумано: не пяльтесь на Него всуе.

Честно говоря, этот ропот и насмешки подле блистательного итальянца Корреджо — некий род шлюза для каравана с чёрным хлебом испанца Мурильо. Пока вы искали камень поувесистей на отсебятину о прикроватных ковриках, челны благополучно разгрузилась у вашего причала.

Предлагаю восхититься севильским дитятей. Я предупреждал: к искусству стрижки и бритья мы ещё вернёмся. Вот и вернулись.



Murillo, Bartolome Esteban. The Toilette. c. 1670–1673. Oil on canvas. Alte Pinakothek, Münich, Germany

Туалет. Alte Pinakothek, Münich
     — Хочешь не хочешь, а придётся вести к сеньору Фигероа. Спасу нет от этих зверюшек. А искать в голове я нынче глазами слаба.


Murillo, Bartolome Esteban. A Boy with a Dog. 1650s. Oil on canvas. The Hermitage, St. Petersburg, Russia.

Мальчик с собакой. Государственный Эрмитаж, СПб
     — Привет, блохастый. Бабуля отдала мошеннику Фигероа последний реал. Чуть ухо ножницами не оттяпал. А теперь без хлеба сидим. Я за водой на ключ. Побежали?


Murillo, Bartolome Esteban. The Young Beggar, 1650, canvas, Musée du Louvre, Paris

Маленький нищий. Musée du Louvre, Paris
     — Сеньор Фигероа остриг меня за небольшую услугу. Да что толку. Вши как морской прибой. Я давлю их, слушая трески.

Murillo, Bartolome Esteban. Two peasant Boys. Oil, Canvas, 164.9×110.5 cm. Dulwich Picture Gallery, London, UK. Dated c.1670.

Два мальчика. Dulwich Picture Gallery, London
     — А, жуёшься... богатенький. Батяня за лекарством после вчерашнего послал? А о моём — ни слуху, ни духу. Индейцы слопали, наверное. Наймусь юнгой, сплаваю проверить. Сыграем в пелоту на пол-булочки?


Murillo, Bartolome Esteban. Young Boys Playing Dice c. 1675. Oil on canvas, 145×108 cm. Alte Pinakothek, Münich

Мальчики, играющие в кости.
Alte Pinakothek, Münich
     — А мой папа играет в кости на души грандов. Кто проиграет, должен зарезать богача. Понял, жадина?


Murillo, Bartolome Esteban. Four Figures on a Step c. 1655–60. Oil on canvas. 109.9×143.5 cm. Kimbell Art Foundation, Fort Worth, Texas.

Четверо на ступенях.
Kimbell Art Foundation, Fort Worth, Texas
     — Кабальеро, эта гнилая шлюха пол-Севильи бубонами наградила. Есть клубничка прямо с грядки. Разбудить?

Saint Thomas of Villanueva Dividing His Clothes Among Beggar Boys, ca. 1667 Oil on canvas 86 1/2×58 3/4 in. (219.7×149.2 cm) Cincinatti Art Museum, Bequest of Mary M. Emery, 1927. Long before his canonization, Augustinian friar St. Thomas de Villanueva (1488–1555), was venerated for his many acts of charity dating back to his childhood. This painting formed part of an altarpiece illustrating scenes from the life of the saint. It was commissioned by the monastery of Saint Augustine in Seville. This large painting was part of a monumental retablo, or altarpiece, commissioned by the Monastery of San Agusti’n in Seville in honor of Saint Thomas of Villanueva’s canonization in 1658; the retablo illustrates scenes from the saint’s life. Three other paintings survive, depicting the saint giving alms (Norton Simon Museum, Pasadena), receiving the announcement of his death (Museo de Sevilla), and healing a lame man (Alte Pinakothek, Münich), but it is not known exactly how many paintings were included in the original setting.

Св. Томас де Виллануэва раздаёт свою одежду нищим детям.
Cincinatti Art Museum, Ohio
     — Ты забирай мой плащик, ты — курточку, ты — башмаки, ты — штаники, а ты — чулки. Кому рубашку? Дома я скажу, что пошёл купаться, и кто-то украл одежду. Лгать грешно... Я промолчу. Ваша ложь, сеньоры, будет мне во благо. Но молчание — золото. Желаю праведного обогащения.

Это полотно 2,2×1,5 метра хранится в Cincinatti Art Museum, Ohio по завещанию Mary M. Emery, да будет земля ей пухом. Каким образом оно попало к ней, я не могу сказать. Но прекрасный поступок этой женщины позволил нам узнать имя дитяти (со строчной буквы), которым были восхищены боги Хлебникова: частные собрания гобсеков — вне базы данных artcyclopedia.com. Понятно, что как только скупая слеза вашего покорного слуги сквозь носоглотку скатилась в его заскорузлое нутро, он тотчас бросился на поиски подробностей о  St. Thomas de Villanueva.


Пока вы привыкаете к такому обороту моего неспешного повествования, я восполню пробел в перечне известных вам деятелей искусства стрижки и бритья: Гаспар Эстебан Мурильо.

Бартоломе Эстебан был последним, четырнадцатым ребёнком севильского цирюльника Г.Э. Мурильо и его жены Марии Пересы. Гривка и косой пробор маленького гранда, раздающего сверстникам гранты, достойна всяческого доверия: очевидно, детей состоятельных родителей подстригали тогда именно так. Сыну ли парикмахера не знать! Детство золотое, дорогие воспоминания!

Ещё бы не дорогие: в возрасте одиннадцати лет будущий основоположник  painting of Childhood  остался круглым сиротой. Неизвестно, была ли у него бабушка, собачка и свежая булка по утрам о ту пору. Точно установлено, что мальчика взял на воспитание богатый севильский врач. Прообраз он липкого слизня Бартоло или нет — узнавайте у Бомарше. Э, да я начинаю подпевать дону Базилио. Нет, преуспевающий севильский целитель не готовил Бартоломе себе в жёны, как Розину. Медик наслаждался полноценной семейной жизнью, без странностей: его супруга приходилась родной тёткой приёмышу. Вскоре пареньку помогли определиться в жизни, отправив растирать краски у Хуана дель Кастильо. Искусством создания западающих в душу изображений он овладел самостоятельно, досрочно (1639 г.) прервав обучение у маэстро.

Всю (1617–1682) свою жизнь художник провёл в родной Севилье (хадж 1640 года в Мадрид, к Веласкесу, — легенда), а погиб на чужой сторонке: сорвался с лесов, расписывая храм в Кадисе.

Искусство Мурильо всегда было востребовано. Ещё в молодые годы он составил себе состояние, а в 1657 году стал пайщиком мексиканской торговой компании. Более того, Мурильо покупал рабов для домашнего хозяйства. Первым президентом основанной в Севилье Академии Искусств стал именно этот почтенный горожанин.


Но в январе 1664 году Мурильо испытал страшный удар судьбы, он которого никогда полностью не оправился: он потерял жену. Весь этот год художник не мог работать, и вернул себе душевное равновесие только под кровом монастыря капуцинов, где поселился на время со всеми (Хосе Эстебан 14 лет, Франциска Мария 9 лет, Габриэль 8 лет, Гаспар Эстебан 2 лет и Марией, младенцем) своими чадами.

20 лет его жизни для создания 2/3 всех его известных работ были еще впереди. Среди них и автопортрет из National Gallery, London UK, probably 1670–1673.


Murillo, Bartolome Esteban, 1617–1682. Self Portrait. Probably 1670–1673. National Gallery, London UK

Мурильо не скрывает, ради чего, собственно, в первый и последний раз изображает именно себя, а не кого-либо другого. Знающие латынь сами прочтут, а остальные должны принять на веру один из переводов надписи на картуше:

Bart. Murillo seipsum depin
gens pro filiorum votis acpreci
bus explendis

Bart(olo)me Murillo portraying himself to fulfil the wishes and prayers of his children — or sons.
Бартоломе Мурильо изобразил себя по просьбам его детей.

К сонму детей Мурильо принадлежит, как нам теперь известно, и Святой Томас из Виллануэвы. Вот каким его можно лицезреть в камне:



Villanova University was founded by the Augustinians who named it in honor of Santo Toma’s Garci’a Martinez of Villanueva de los Infantes. Although St. Thomas was born in Fuenllana, his family home was in Villaneuva and he used that name when he joined the Augustinian Order. The English word Villanova is based on the Latin form Villanova. Statue on Lancaster Avenue side of Monastery.

И опять скупая слеза вашего покорного слуги сквозь носоглотку скатилась в его заскорузлое нутро. За ней — ещё и ещё. Я не могу спокойно смотреть на слепых детей. Так вот за что причислен к лику святых дитятя Мурильо: за исцеление маленьких страдальцев!

Вот какие дары обретает снимающий не с ближнего, а с самого себя последнюю рубашку.


Но почему дитятя изваян в архипастырском облачении, в митре католического епископа, с посохом, спиральный завиток которого совершенно правильно обломился (см. отсебятину о дрючке пастуха из «Святой Ночи»)? Вот краткое изложение жизненного пути Томаса Гарсиа Мартинеса из Виллануэвы.


St. Thomas of Villanueva
Feastday: September 22

     Augustinian bishop. Born at Fuentellana, Castile, Spain, he was the son of a miller. He studied at the University of Alcala, earned a licentiate in theology, and became a professor there at the age of twenty-six. He declined the chair of philosophy at the university of Salamanca and instead entered the Augustinian Canons in Salamanca in 1516. Ordained in 1520, he served as prior of several houses in Salamanca, Burgos, and Valladolid, as provincial of Andalusia and Castile, and then court chaplain to Holy Roman Emperor Charles V (r. 1519–1556). During his time as provincial of Castile, he dispatched the first Augustinian missionaries to the New World. They subsequently helped evangelize the area of modern Mexico. He was offered but declined the see of Granada, but accepted appointment as archbishop of Valencia in 1544. As the see had been vacant for nearly a century, Thomas devoted much effort to restoring the spiritual and material life of the archdiocese. He was also deeply committed to the needs of the poor. He held the post of grand almoner of the poor, founded colleges for the children of new converts and the poor, organized priests for service among the Moors, and was renowned for his personal saintliness and austerities. While he did not attend the sessions of the Council of Trent, he was an ardent promoter of the Tridentine reforms throughout Spain.

Вот ещё отрывок:


     Saint Thomas of Villanueva (1488–1555), Spanish bishop, was born in Fuentellana in Castile. A graduate of the University of Alcalá, he joined the Augustinian Canons in Salamanca in 1516. Known for his skills as a preacher, he became Bishop of Valencia in 1544. He was canonized in 1658.
     His feast day is September 22.

И ещё:


     In 1533, after the subjugation of Mexico by Cortez, some Augustinians, sent by St. Thomas of Villanova, accomplished great missionary work in that country. Monasteries sprang up in the principal places and became the centers of Christianity, art, and civilization.

А вот слова проповеди святого:


     „How much good one powerful person can do if he is willing to spend his power and wealth fully in the service of the Lord! How many poor people he can feed! But the wealthy do not consider the riches of this world to be a gift they have received. They do not think of themselves as stewards but as lords. Nor are they concerned about the account they will have to render to God. God will demand an account also from those who enjoy favor with the wealthy if they do not intercede for the poor.“ 8th Sunday after Pentecost.
     „We are not born for ourselves and the natural gifts and graces we receive are not for ourselves alone, but we have received them for the benefit of all. It pertains to justice that the graces, gifts, knowledge, and skills received as a gift or by one’s industry should be used for the common benefit. Therefore, the physicial should not sell his expertise in healing to the poor but visit and cure the needy for free. If he receives payment from the rich, he does no injury because he needs to make a living by his skill. Likewise the lawyer should not sell his defense to the poor, nor the priest his prayers“. 4th Sunday after Easter, Sermon 2,3.


Для очередного поворота в моём неспешном повествовании чрезвычайно важны сведения о соучастии живописца Мурильо в колониальном грабеже Мексики, родине Цинтекуатля, а также свидетельства евангелизации Нового Света сотрудниками провинциала Кастилии, будущего St. Thomas de Villanueva. Мы на верном пути: придворный художник Велимира Хлебникова и его дитятя из Cincinatti Art Museum, Ohio, отнюдь не чужды Просверленному Черепу (Цинтелькуатлю) пьесы «Боги», самым дотошным исследователем которой оказался М.Л. Гаспаров, см. здесь

Но полный разворот наш лицом к доколумбовой Америке ещё далеко впереди. Присядем на пенёк, отдышимся, оглянемся назад. И что мы видим? Видим наглое попирание вселенского  чувства слова,  — едва ли не главной составляющей удивительного явления природы, именуемого Велимир Хлебников. Попирание ни кем-нибудь, а мной. Моим грязным копытом, которое никто теперь не захочет целовать.

Соринку с юго-запада Корреджо раздраконил, а как насчёт бревна в своём глазу?

Выдернем, пока добрые люди не разнесли весь череп этой неуглядой.

Конечно, Мурильо дитятя — не Томас Гарсиа Мартинес из Виллануэвы, и никакие слёзы тут не помогут, даже скупые мужские. Прости меня, St. Thomas de Villanueva. Ты навсегда в моём сердце, видит Бог. Но Велимир Хлебников писал не о тебе. Маленькие оборвыши Мурильо —  детвора,  ты —  деточка,  а дитятя — наш Спаситель, изображенный младенцем в сиянии славы. Оставим контекстно-каноническое начертание отдающей курной избой парадигмальной экспрессемы дитятя  докам, надо же им будет сказать своё фе.1 Загляни в Священное Писание, любезнейший. Там  твоё предположение  пишется  Младенец.  Да-да, ещё бы. Виноват, исправлюсь.


Ничего подобного! И не подумаю. Хенрик Баран разыскивает почтовые открытки начала XX века, которые мог видеть Хлебников, и правильно делает. Разыскал даже Фелисьена Ропса, молодчага. Так ведь Мурильо дитятя в Российской империи был значительно доступнее, чем эта подцензурная гнусь: цари собрали полотен испанца числом поболе, нежели владыки Баварии, Великобритании, Испании, Франции и, уж подавно, всякие там свинопасы из Нью-Йорка. Совокупно (18 ед. хранения) больше, замечу в скобках. Через открытки, «Ниву» или прямым доступом во времена великих потрясений Хлебников узрел Мурильо дитятю — оставим дорасследовать вхожим и допущенным. Моё дело — показать вам Дитятю кисти Мурильо, воистину достойного восхищения.



Murillo, Bartolome Esteban. Virgin and Child, 1672, oil on canvas, Metropolitan Museum of Art, New York

Virgin and Child. Metropolitan Museum of Art, New York
     Прошу прощения, это дар очередного толстосума дяде Сэму. Обычай, достойный всеобщего подражания. Ради удовольствия сделать такой подарок стóит наживать деньгу. Впрочем, и тут русские во всем виноваты, герцоги Tretjakoff-Mamontoff.


Поклонение пастухов. Мурильо, Бартоломе Эстебан. Датируется 1646–1650 гг. Государственный Эрмитаж

Поклонение пастухов. Мурильо, Бартоломе Эстебан.
Датируется 1646–1650 гг. Государственный Эрмитаж

ни слова более


———————————————

         Примечание

1 Дорогой Владимир Сергеевич,
всё бы ничего, и соображения интересные. Но в качестве доки (вещдоки) и фэ (ауто да) напомню Вам, что у этого слова именительный падеж — дитя, а косвенные: дитяти, дитяте и т.д. Именительный падеж   дитятя  — вторичное образование по аналогии (как выражался лингвист XIX в. Роман Брандт „новотворка к косвенникам“, т.е. “[именительный,] заново сотворенный по основе косвенных падежей”), то есть, попросту,  несуществующее слово,  такое же как, скажем (им. падеж), англичан (обратный процесс, тут не косвенные а именительный образуется с суфиксом — сингулятивным).

     Извините за занудство.
     Ваш ГЛ


Передвижная  Выставка современного  изобразительного  искусства  им.  В.В. Каменского
       карта  сайтаka2.ruглавная
   страница
исследованиясвидетельства
          сказанияустав
статистика  посещаемости  AWStats 7.6:
востребованность  каждой  страницы  ka2.ru  (по убывающей);  точная локализация  визита
(страна, город, поставщик интернет-услуг); обновление  каждый  час  в  00 минут.