В.Б. Шкловский

Todji Kurtzman (b. 1970 in San Francisco, US). Monument in Right Feet Major. 2007. 8×4×9 feet. Bronze. Benson Park Sculpture Garden, Loveland High Plains Art Council, Loveland, Colorado, US.

Под знаком разделительным

Канонизаторы
Наконец издан Велимир Хлебников. Вышел первый том его поэм. Всё издание будет в трёх томах. Книга не только хорошо издана Ленинградским издательством писателей, но даже неплохо идёт. Прошло десять лет, и Хлебников получил свою аудиторию.

Примечание к книге сделано академично Степановым и Тыняновым.

Очевидно, дело идёт о создании нового классика.

Тынянов в своих теоретических статьях по старой литературе и даже в своих романах умел рассредоточивать писателя, снимать с него лак.

Тынянову удавалось показать связь Тютчева с архаистами, Пушкина с Кюхельбекером, Грибоедова с Катениным и личное понимать как жанровое и групповое.

Между тем, в статьях о Хлебникове Тынянов начинает “снимать леса” и заниматься обратной работой, работой создания классика, выделения писателя из группы, из жанра.

Говоря о Хлебникове, можно и не говорить о символизме, футуризме, и необязательно говорить о зауми. Потому что до сих пор, поступая так, говорили не о Хлебникове, но об „и Хлебникове”: „Футуризм и Хлебников”, „Хлебников и заумь”. Редко говорят „Хлебников и Маяковский” (не говорили) и часто говорят „Хлебников и Кручёных”.

Это оказывается ложным. Во-первых, и футуризм и заумь вовсе не простые величины, а скорее условное название, покрывающее разные явления, лексическое единство, объединяющее разные слова, нечто вроде фамилии, под которой ходят разные родственники и даже однофамильцы.


     Не случайно ведь Хлебников называл себя будетлянином (не футуристом), и не случайно удержалось это слово.
С. 19;

     Ни в какие школы, ни в какие течения не нужно зачислять этого человека. Поэзия его так же неповторима, как поэзия любого поэта.
С. 30, статья Ю. Тынянова «О Хлебникове»,
Собрание произведений Велимира Хлебникова. Т. 1.
Из-во писателей в Ленинграде
. 1928.




Отделение Хлебникова от футуризма — теоретически реакционная работа, она минус для Хлебникова, так как она работа типовая, именно так всегда делают классиков и именно так стремятся окончить литературную группировку.

Андрей Белый в красноречивой книге «Ветер с Кавказа» хвалит меня. Он утверждает, что всё у меня жест, пантомима и символ, и что я „сплошность весьма содержательных тем”, а вина моя в том, что я наплодил седобородых убийственно скучных формалистов.


     Я же люблю натолкнуться на Шкловского; люди мы — разные, но с ним не скучно и просто: он — остр, непредвзят, умён, добр и терпим, хотя силится выглядеть непримиримым; потом — человек без “приёма”, без “формы”; он — сплошность весьма содержательных тем; и одно содержанье — всегда интересно: то — “метод формальный”, им выдуманный, потому что анализ приёмов, сведенье к приёму в нём — жест, пантомима и символ; когда говорит он “приём”, я — не верю: “приём” — угаданье: его интуиция; “метод формальный” его нечто вроде известного “психо-анализа”; а преступленье его в том, что он, наплодив формалистов, добыл им кафедры; “профессора” от шкловизма — седы, препочтенны, убийственно скучны.
Андрей Белый.  Ветер с Кавказа. Изд-во «Федерация» 1928. С. 180

Таким образом, Андрей Белый “снимает леса” с Виктора Шкловского и отделяет его от Тынянова и Эйхенбаума так, как Тынянов отделяет Хлебникова от футуристов.

Благополучные хуторяне

Есть ещё более печальный случай: в этом году Брик иронизировал над Сергеем Эйзенштейном, который поставил себя вне групп и думал ориентироваться прямо на политическое руководство, художественно додумывая всё “собственной гениальной головой”.


     Решив, что он сам себе гениальная голова, он решительно отошёл от всех своих товарищей по производству, вышел из производственной дисциплины и начал работать, опираясь непосредственно на мировое признание.
О. Брик  «Октябрь» Эйзенштейна // Новый ЛЕФ, № 4. 1928. С. 29.

Сегодня Брик “снимает леса” с Маяковского. Маяковский уже готов, и ЛЕФ может вырваться из клетки лесов.

На диспуте в АРКе о кризисе советской кинематографии Рафес укоризненно говорил, что Эйзенштейн считает себя ответственным непосредственно перед ЦК ВКП.

Маяковский более скромен: в своей афише «Левее ЛЕФа» в пункте Семь или 2 000 000 он противопоставляет группе ЛЕФ ВЛКСМ. Это одно и то же, Эйзенштейн только последовательней, и здесь есть только самодеятельность — люди сами себя изолируют. В основе эта замена художественной группировки непосредственным обращением к политическому руководству является всего только крайним индивидуализмом, отсутствием понимания коллективности творчества.

Партия никогда не предлагала себя и никогда не брала на себя роль руководительницы художественного творчества непосредственно. Вся работа партии сводилась к поддержке и руководству группировок. Здесь просто были перенесены на искусство правильно понятые и для искусства обязательные принципы коллективизма. Человек входит в партию не непосредственно, а через свою ячейку, через маленький рабочий коллектив, перед которым он отвечает. Человек, который хотел бы входить в партию через Коминтерн непосредственно, болен индивидуализмом, у него всего-навсего психология швейцарского средневекового крестьянина, который считает свой участок земли леном, данным от императора, это психология картофелины, которая понимает, как объединение только мешок.

Отрицание литературных коллективов, литературной групповой работы, выделение одного себя, под чьим бы протекторатом оно ни происходило, — это повторение старой песни о классике.

Очень жалко, что вещи гениального писателя Хлебникова вышли под этим знаком выделения и очень симптоматично, что превосходно мыслящий Тынянов в своей работе над современностью сделал обратное тому, что он делает в работе над историей.

Очень симптоматично, что трезвый Брик не сумел применить к себе и Маяковскому то, что он так резко, таким высоким голосом сказал про Эйзенштейна.

Если старая группировка отжила свой век — значит, рождается новая группировка, потому что люди должны работать и думать вместе.


Воспроизведено по:
Новый ЛЕФ. 1928, №11. С. 44–46

Изображение заимствовано:
Todji Kurtzman (b. 1970 in San Francisco, US).
Monument in Right Feet Major. 2007.
8×4×9 feet. Bronze.
Benson Park Sculpture Garden, Loveland High Plains Art Council, Loveland, Colorado, US.
www.flickr.com/photos/signifying/3193228332/
     Todji Kurtzman’s comment: „This piece was inspired by a photo session with Levi Gonzales, a dancer with Donna Uchizono Dance Company, Brooklyn 1998. ‹...›
     I was born in San Francisco in 1970, the son of an architect and an interior designer. The road to my sculpting career took many turns, specifically four left turns that brought me from sculpture, to clay-animation, to filmmaking, back to sculpture, and now onto realms that defy the limitations of language.
     I am currently sculpting in a self-coined “perspectivist” style, making small scale sculptures look as if they were hundreds of feet in size. Or perhaps the sculptures are normally proportioned figures, viewed by a tiny observer. My subjects are represented with movement: physical, transcendental and social.
     My ultimate artistic aspiration is to create large scale public sculpture internationally. My ultimate social aspiration is to help build community and define local culture through participatory art such as The Hellfire Weenie Roast, The Chocolate Chakra and Free Leg Waxes For Straight Dudes”.


Передвижная  Выставка современного  изобразительного  искусства  им.  В.В. Каменского
       карта  сайтаka2.ruглавная
   страница
исследованиясвидетельства
          сказанияустав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru