В. Молотилов

Patrick Kyle (b. 1987, in Scarborough, Canada). Lived in Toronto since 2005.


Азбучные истины



памяти И.В. Ченикова




колодца расколоться / Так хотела бы вода, / Чтоб в болотце с позолотцей / Отразились повода.
Повода отразились — болотце вышло из берегов и айда гулять по долинам и по взгорьям. К добру ли, к худу — поймёте в нужное мне время, возможно и оповещу. А покамест притча о воде в её первобытной праведности, до раскола на истину и еретические лжеучения. Приступаю издалека, хотя бы и с Есенина: „Мальчик такой маленький, и ковыряет в носу. Ковыряй, ковыряй, мой милый, суй туда пальчик весь”. Переводится хотя бы и так: сунул пальчик не весь — потуги скудоумия, весь — торжество глубокомыслия. И вот малец до закоулочка исследовал носоглотку, отёр орудие производства о прясло поскотины и докладывает хотя бы и Айседоре Дункан, чем хороша болотная вода: отсутствием кислорода. Ни гниения тебе, ни брожения, тётенька милая. Что упало, то не пропало.
Зачем эти холодильники, я тоже так подумал. Подумав, приналёг на предания Олонца и Пинеги. Сказано хотя бы и так: зловредный кислород аж клокотал, пока не въехали караси. Въехали, давай размножаться. Каждая особь имеет жаберное дыхание. Жабры ли, жадность — всё едино из обоймы увеличения от избытка силы (В. Хлебников.  Воин не наступившего царства... 1912–1913). Это во-первых. Во-вторых, за грехи старшего поколения отдувается младшее: оттого парень с лошади свалился, что мать криво посадила; отцы ели кислый виноград, у детей оскомина и т.п.

Переводим взор с виноградника на водоём с карасями: та же заединщина поколений. Умели деды согрешить — умейте внуки покараться: замор. Вороны расхаживают яко посуху, радуются: кар-р-раси, кар-р-расики. Истина это или еретическое лжеучение? Направление раздумий очевидно: по всплытии карасей брюхом к луне ручьи стали воротить от водоёма носы, они же русла: смердит. Все до единого со средой необитания раззнакомились. А как же подпитка ливнями, снегопадом, палой листвой, пыльцой берёз, пухом тополей, погадками филинов, окурками грибников и пр.? А так же: весь прибыток О2 изымает клюква. Наглая, развесистая клюква. Всасывает до последнего пузырька и живёт на поджид: авось да небось | где наша не пропадала | дадут — в мешок, не дадут — в другой.

Долго ли, коротко — топкое безрыбье процвело кикиморами на кочках. Шишигами, наперегонки поправляют Борис Шергин и Степан Писахов. Договорились: топкое безрыбье процвело кикиморами Ремизова и шишигами Шергина–Писахова. То есть однополыми с нимфами и наядами существами. Но Блок судил иное:


И сидим мы, дурачки, —
Нежить, немочь вод,
Зеленеют колпачки
Задом наперёд.

И какого же пола эти дурачки, включая Блока? Болотные-то чертенятки? Только мы с Писаховым и Шергиным озаботились этим, как вдруг в болоте отразились повода. Необычайное происшествие, я тоже так подумал. Чудо.

Приступаю к сказанию о чуде.

Зачин

Чудеса бывают в перьях, волшебные, обыкновенные и чудеса в решете, то есть нелепицы. Любая девочка вам скажет, что чудом в перьях называют воображалу, которая любит нарядиться и сделать причёску не как у людей. Причём завтра эта же девочка во вчерашней упаковке воображалы — раз, на голове та же суматоха — два. Следовательно, никакого чуда в перьях нет, а есть продвинутая личность.
ka2.ruВсе нелепицы, они же чудеса в решете, разобрал по косточкам и разложил по кучкам Д. Хармс. Разложив, призадумался: как это великолепие назвать помимо запрещённой В. Хлебниковым латыни. Кто бы мог подумать, как быстро сказка сказывается: cлучаи.  Назвал и назвал, нашим легче. Волшебных чудес издетства чураюсь — а ну как происки нечистой силы. Последствия налицо: если прищуриться, В. Молотилов до изумления похож на Н.А. Некрасова. Те же самые дед Мазай и зайцы, мужичок с ноготок, женщины в русских селеньях, этот стон у нас песней зовётся, кому на Руси жить хорошо и т.п. Но это к делу относится не весьма, едем дальше.
Итак, чудо в перьях отменяем, ибо масло масляное с продвинутой личностью, остаются три разновидности: 1. волшебное чудо; 2. обыкновенное чудо; 3. cлучаи,  бывшие до усидчивой дотошности Д. Хармса чудесами в решете (нелепицами).
Сейчас научу, как распознать. Очень просто: по родовым наречиям. Родовое наречие у чуда в решете (cлучая,  по Д. Хармсу) — чуднó,  у волшебного — чудовищно,  у обыкновенного — чудненькоБурный язык здесь уместен, даже необходим. На бурном языке чуднó  соответствует возгласам д-да | ну и ну | во даёт | батюшки-светы | это ж надо ж;  чудовищно  звучит как ух ты | мама дорогая | однако | жуть;  чудненько  подразумевает изъявление чувств вроде красотища | здоровенно | могут же, если захотят | молодцом | давно пора | не дураки сидят.  Знак восклицания — дело вкуса.

Вкус бывает двух видов: тонкий и дурной. Обилие восклицаний в изящной словесности — родимое пятно дурного вкуса или понарошку, раззадорить обывателя. Судя по восклицательной сдержанности, вкус у меня — ого-го. Тонкая штучка. Восторгаюсь разве что подвигами семейного благочестия: капустный пирог! | минтай с картошечкой! | варенье из крыжовника! и т.п.

Или распознав обыкновенное чудо. Которое всегда имеет имя, отчество и родовое прозвище мужа, если речь о женщине как таковой. Обыкновенных чудесников и чудесниц приветствую звоном щита и превозношу напропалую. Потому что все любят кататься, а саночки возить — не все. Ничтожное меньшинство малышей любит возить саночки, а уж взрослые — днём с огнём не сыскать. И вдруг. Наконец-то.

Итак, обыкновенное чудо.

Повод

Ну и ну: болотце вышло из берегов и айда гулять по долинам и по взгорьям. С какой стати. Повторяю для задумчивых: отразились повода. Ремни, прикреплённые к удилам. Называемые также уздой.
ka2.ru— Ничего подобного, — возражает очкарик, похожий на Грибоедова. — Ремни, прикреплённые к удилам, называются  поводьями  —  раз,  узда  есть надеваемые на голову коня ремни с удилами и поводьями — два. Ушаков и Ожегов советуют  повод  множественного числа в значении  предлог  |  причина  |  подоплёка   писать с оглядкой на  довод  |  поход  |  свод  |  брод  ¦  доводы  |  походы  |  своды  |  броды.  Стало быть,  повод  ¦  поводы.  А коли речь о конской сбруе — однозначно  поводья.   Твой Хлебников — неуч.
И что скажешь. Ни-че-го. Грибоедов кругом прав, а уж как прав Чернышевский — хоть караул кричи. Что делать?
Стоять на глыбе слова мы:  провод   (шнур электропитания  |  проволока  |  проводник тока)  ¦  проводá.  Серебрёные для уменьшения волнового сопротивления провода — кровная родня с позолотцей поводам, заземляющему проводнику мысли-молнии Велимира Хлебникова. Се примирительный елей на бурю В.П. Григорьева (Образ волны в творчестве Хлебникова) в стакане воды Р.В. Дуганова (Хлебниковский мир есть молния).
Так оставим ненужные споры — при любом раскладе какая-то бяка в болотце отразилась? Отразилась. Неуч Хлебников или народоволец языка — вскрытие покажет, а что в ложке воды утопит — это уж точно. Простой пример: Ка стегало плетью / Оков, закона, колов и покоя, и камней — / ‹...› / Когда ты, Эр, выл / В уши севера болотца, / Широкие уши болота: / „Бороться, брат, бороться!”
Вскрытие урны с чёрными шарами ‘ха’ и белыми ‘ах’ покажет: насмешка — неуч, завидки — народоволец языка. Голосуют Владимир Маяковский, Алексей Кручёных и Марина Цветаева. Нет, Марина Ивановна воздержалась от вмешательства в мои внутренние дела и покуривает, зловеще сплёвывая. Круча та же надоба напрягла, о раке носоглотки хлопочет. Бросил и растоптал? Молодец, возьми с полки пирожок, а слезу пролить над хладной урной поручаю присяжному наглецу Маяковскому: вот кому Ожегов с Ушаковым не указ. Очень похоже на отношение Хлебникова к Далю.

А теперь показываю без всякого вскрытия, как Велимир Хлебников топит в ложке воды сначала бедного Евгения, потом босяка на Буцефале. Утопив бронзу, пускает на дно позолоту Исаакия: то же самое болотце, те же самые ремни. Только не сомнительного правописания упряжь, а бесспорное оружие.

В умелых руках ремённая плеть, она же камча | канчук | нагайка не уступит хвалёным нунчакам. Двуполое | двусбруйное, подобно горю | морю Ка стегало кого-то плетью, т.е. всыпало канчуков. За что. За то, что Эр дует мне в уши словеса мятежны.

Мне, болотцу с дурачками вроде Блока (сам сказал). Грибоедов сразу это понял и прыснул в кулак, а уж как затряс власами бородки Чернышевский — унеси моё ты горе. Лениво время цедится / И даже думать неохота — это про меня. Полный застой, предвестник распада. И вдруг — половодье.


Вызов

Вызов бывает на поединок, в суд и врача на дом. Придётся принять, не отвертишься. Ты принял вызов участкового врача на дом, а тот возьми да свались в тифозном бреду. И больной умер. Кто виноват? Или повестка в суд. Тебя вызвали для расторжения брака с разделом имущества, а ты не явился. Ничего страшного, разделят заочно. Пойдёшь голый и босый.
ka2.ruНо бывают вызовы, которые можно не принимать, и сойдёт с рук. Называется подначка. Первым подначку применил Владимир Маяковский. До Маяковского писали обтекаемо, старались не обострять. Якобы на равных с читателем.
Владимир Маяковский — основоположник подначки в изящной словесности: „А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?”
Никто не оценил, кстати. Даже Алексей Максимович Горький не оценил флейту водосточных труб. Пожал плечами: болезнь роста.
Никакой болезни, сейчас докажу. Флейта водосточных труб — многоствольная флейта Пана. Обойма труб ограниченного применения. Ассортимент, подсказывает Андрей Вознесенский. Молодец, возьми с полки пирожок. Номенклатура, поправляет Евгений Евтушенко. Молодец, возьми с полки пирожок.
Пирожки с котятками кончились, продолжаю надармака. Сток с крыш — короткие звонкие трубы, сток нечистот из нужников типа Wasserklosett — длинные гулкие. Это и есть флейта водосточных труб: низкое в неразрывном единстве с высоким. В не-раз-рыв-ном.

На этом я прекращаю дозволенные речи о Владимире Маяковском и перехожу к Велимиру Хлебникову.

Н.И. Харджиев и В.В. Тренин (см. Маяковский и Хлебников) неопровержимо доказали: одна упряжка. Один подхватил, другой приналёг. И вот Маяковский приналёг на подначку в изящной словесности, а Хлебников это дело подхватывает.

Но Харджиев (Трениным затрудняюсь) это заимствование проглядел. Или сделал вид, что не заметил. Избирательный подход, Харджиев запросто мог уничтожить улику. Сжёг, например, снимок студента Хлебникова со товарищи: сомнительный задник. Надо бы корешки с отчётливым тиснением: Демокрит, Гераклит, Гегель, Шлегель, Кант. Пальма в кадке, на худой конец. А они...

— Болезнь роста, — поморщился Харджиев, чиркая спичкой.



Женщины в русских селеньях

Грибоедов сразу понял, к чему я клоню, и мигнул ободряюще. А уж какие рожи принялся кроить Чернышевский — ни в какие ворота не лезет. Совершенно верно: cпичка.

Любимый троп Велимира Хлебникова. Во-первых, спички судьбы. Во-вторых, спичка острот о голенище глупости. В-третьих — заёмная у Маяковского подначка: точно спичка о коробку, не зажжёшься о меня.

— Кокетничает, — улыбнулась Н.Н. Перцова и приняла решение воспламениться. Долго ли, коротко — статья «O “звёздном языке” Велимира Хлебникова» сдана в печать.

Воздержусь от придирок, даже похвалю: одна-единственная спичка стоит порожняка на перегоне, буде коробок взбулындывать под самым ухом.


В звёздном языке согласным и гласным отводится разная роль (РГАЛИ, ф. 527, оп. 1, ед. хр. 84, л. 6 об.):  Язык сдел‹ал› 2 начала, и согла‹сный› каждый есть особый прост‹ой› мир, и гласн‹ые›, кот‹орые› условн‹ы›, относ‹ят› эти миры друг к дру‹гу›. Гласн‹ые› алгебраичн‹ы›, это величи‹ны› и ч‹исла›, согл‹асные› — куски пространства.
Основная смысловая нагрузка падает на согласные (их 19): каждый согласный звук скрывает за собой некоторый образ и есть имя (V, 237). ‹...›
Кроме звуковых образов, согласным соответствуют и зрительные образы — им приписываются форма и цвет. Образ формы в большинстве случаев навеян, по всей вероятности, графикой соответствующих русских букв, ср. следующие примеры: А вдали стоял посох Гэ, сломанный надвое (III, 327); Гэ — движение точки под прямым углом к основному движению, прочь от него (III, 333); Гэ — это то, что высоко подымает равнину, / Гэ — высота треугольника, углом подымает он / Цепи сторон над третьей, равнинной. / Гэ — уклоненье струны от прямого пути, / Если согнулась струна, / И дает треугольник путей с дорогой основы. / Гэ это вер‹а› (РО ИРЛИ, P. I, on. 33, № 36, л. 3); ‹...› Эля зубцы (III, 325); ‹...› Эль одежд во время бега (III, 330); ‹...› Вы видели Маву / У свайных столбов буквы Эм (V, 112–113). ‹...› Однако иногда форма, приписываемая Хлебниковым звуку, независима от формы русских букв: Мне Вэ кажется в виде круга и точки в нем ‹...› / ‹...› Зэ вроде упавшего К: зеркало и луч ‹...›
Перцова Н.Н.  О звёздном языке Велимира Хлебникова

Беру свой посул не придираться обратно, а то Грибоедов поднимет на смех: слепец прижмуренный, не разглядел у Перцовой ляп. А уж как обхихикает Чернышевский — дуй до горы, а в гору принаймём. С какой стати Гэ ‘вера’, когда это верх. См. песни звёздного языка, Плоскость VIII «Зангези»: Го облаков над играми людей | Го девушек — венки лесных цветов | Го камня в высоте | Созвездье —  Го ночного мира.

Относительно спичек уже было сказано: дело не в количестве, а в цене вопроса. Москва от копеечной свечки сгорела, в итоге Наполеон проиграл мировое господство.

Но я же не Москва. Хотя и горю. Желанием поблагодарить Н.Н. Перцову за оговорку Хлебникова: Зэ вроде упавшего К: зеркало и луч.

Милая. Вот пособила так пособила.

И за посох Гэ, сломанный надвое, низкий поклон. А за Эль одежд во время бега — поклон с приседанием.



Мужичок с ноготок

Мужичка звали М. Киктев. Это было давно и неправда. Нынче Максим Сергеевич Киктев (1943–2005) — муж правды и совета, муж жизни безупречной.

С ноготок он казался в лучшую пору Ливерпульской четвёрки.

Джон, Пол, Джордж и Ринго.

Они же Н.И. Харджиев, В.П. Григорьев, Р.В. Дуганов и А.Е. Парнис. Главные действующие лица. Второстепенные — Ромул Джекобсон, Генри Рэм, Фил Вестсайд, Нэнси фон Пеппер и др.

Грибоедов сразу догадался, кто есть кто. А уж как догадался Чернышевский — наше любо-дорого после вашего взаймы. Сорвали эти умники личины моего производства с хлебниковедов — и сразу вопрос: а где же Максим Киктев?

Никитаев Александр Тихонович (1945–2018), кстати говоря, блистает отсутствием не менее возмутительно. С него и начну исправляться. Итак,


иногда Хлебников использует расширительное толкование картины геометрического представления комплексных чисел, подразумевая под мнимой осью перпендикуляр не только к прямой, но и к плоскости. Важным и наглядным примером служит символическое равенство Л = √−1 в статье «Перечень. Азбука ума» (1916), которому предшествует разъяснение: Л — переход движения из движения по черте в движение по площади, ему поперечное, пересекающее путь движения [V: 207]. В статье «Художники мира!» (1919) даётся соответствующий рисунок с комментарием: Л — круговая площадь и черта оси [10: 623]. Не исключено, что интерпретация √−1 как перпендикуляра сочетается здесь с оттенком прямого значения слова ‘мнимый’ (ср. там же: ‹...› Л значит ‹...› исчезание измерения высоты во время роста измерений широты, при данном объёме бесконечно больших двух других осях — становление тела двумерным из трёхмерного [10: 621]).
Никитаев А.Т.  Мнимые числа в творчестве Велимира Хлебникова

Воздал Никитаеву просроченные дани — тяну пятерню козырнуть Киктеву.

Недотянув, отдёргиваю: если к пустой голове прикладывают пальцы, то достаточно двух. Так и говорят: два пальца в рот. Обремени голову — тогда и козыряй.

Долго ли умеючи: Киктев у меня всегда под рукой.

Вот этого не надо. Про всегда преувеличение, то есть враки. Блистательная статья Максима Сергеевича у меня под рукой день в день с поддавков Нэнси фон Пеппер на подначку Хлебникова.

Фигушки, never a fig. Не воспламенение серной (сера → серый → серость → невежество) головки о фосфорную (лат. Phosphorus светоносный; Люцифер | Сатана | Дьявол) намазку. Я внимательно читал Ветхий Завет и сделал выводы из повести про Адама: на чужие спички свой коробок не разевай.

А на что разевай.

На свайную войну Азбуки. Целина с пробной вспашкой: полторы борозды. Стало быть, не Дуганов. Дуганов любил распахать до клочка. Вспашет, засеет — и больше нá поле ни ногой. Вызывает огромное уважение и целый ряд вопросов по сорнякам, грызунам, протечкам в амбарах и животноводческим пристрастиям сторожей.

Грибоедов сразу понял, откуда дует ветер. А уж как понял Чернышевский — оставь надежду, всяк сюда входящий. Так оно и есть: Плоскость XII.


         Зангези.  А, шагает Азбука! Страшный час! Брёвна Эм стали выше облака. Тяжко шагает Ка.
         Снова через труп облака тянутся копья Гэ и Эр, и когда они оба падут мёртвыми, начнётся страшная тяжба Эль и Ка — их отрицательных двойников. Эр, наклоняясь в зеркало нет-единицы, видит КаГэ увидит в нём Эль. Выше муравейника людей, свайная постройка битвы загромоздила небо столбами и плахами, тяжелой свайной войной углов из брёвен.
         Но ветер развеял всё.
         Боги улетели, испуганные мощью наших голосов.
         А вы видали, как Эль и Ка стучат мечами? И из брёвен свайный кулак Ка протянул к суровым свайным латам Эль?
         А! Колчак, Каледин, Корнилов только паутина, узоры плесени на этом кулаке! Какие борцы схватились и борются за тучами? Свалка Гэ и Эр, Эль и Ка! Одни хрипят, три трупа, Эль одно. Тише.

Вот она, заёмная у Маяковского („А вы ‹...› могли бы?”) подначка: А вы видали ‹...›?

Я на неё поддался, и с той поры всегда имею под рукой М.С. Киктева. Обыкновенное чудо: круглосуточно занятый арабистикой человек нашёл время обнародовать свои соображения о хлебниковской Азбуке.

Обыкновенное чудо. Обык-новенное.

Нет, не распиловка по живому, а следую заветам Ильича.


         Прежде чем объединиться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определённо размежеваться.
Ленин В.И.  Заявление редакции «Искры». 23 августа (5 сентября) 1900.

Оказывается, борозды и межи проводят как по лику Земли, так и по жиже людей. Первобытные скотоводы Ближнего Востока называли нечто подобное отделением овнов от козлищ. Располагаю козлищ семо дефиса, овнов овамо. И что. А то: размежевав довольно-таки пошлое прилагательное обыкновенный(ное, ная, ные) на обрыдлую обыденщину (обык, навык, нав) и лакомую новизну (новь), слепну от его сокровенной (сокровенной без указаний вождя голодных и рабов) самоцветности. Мало-мальски прозрев, тотчас глохну от гордости за хитроумие древних путейцев языка, в данном случае славян (венедо–склаво–антов). Которые, кстати говоря, в услугах вождя голодных и рабов не нуждались:


         Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни, и по нравам; будучи свободолюбивыми, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку съестных припасов.
         К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем не было нужно, так что если гостю по беспечности принявшего причиняется вред, против него начинает вражду тот, кто привёл гостя, почитая отмщение за него священным долгом. Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределённое время, как остальные племена, но, определив точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся как свободные люди и друзья.
Стратегикон Маврикия. СПб.: Алетейя. 2004. С. 189–193.

Оказывается, дружелюбное обращение с пленниками весьма способствовало самоцветности, таимой в русском слове. Почему славяне именно германцев называют немцами, а для древних римлян (с подачи греков) все иноземцы — чохом, безотносительно их говора, — варвары? Потому что в Риме пленник подлежал продаже, и только продаже. Никаких тебе выкупов, будь ты и сын туземного царька. Продали — отрабатывай издержки покупателя, скотина. В награду — кухонная латынь. Из которой варваризмы выжигались калёным железом. А у славян пленный немец с первого дня в неволе показывает, бывало, на пальцах: гол я, робята, как сокол, челом бью в общинники. И робята, т.е. отпрыски позапрошлых немцев, одобряют умонастроение новичка. И пошла-поехала передача языковых навыков. Долго ли, коротко — был немец, стал словянин. Приведут под присягу, женят по взаимному согласию, румяные робята с волосёнками как лён пойдут выскакивать погодно. И взяли в дружинушку хоробрую, коли надоба идти на супостата или пограбить под шумок. Но я сиганул далеко в сторону от Азбуки, закругляюсь.


Эр, Ка, Эль и Гэ —
Воины азбуки —
Были действующими лицами этих лет,
Богатырями дней
, —


говорит Хлебников в «Зангези» (III: 330; Тв: 479). События революции и гражданской войны осмысляются им как страшная рубка двух старост Азбуки — Эль и Ка (ЦГАЛИ, ед. хр. 117, л. 2 об.), но в ином случае старостами могут оказаться и другие буквы ‹...›
         Но почему и в каком смысле буквы | согласные звуки или даже стоящие за ними понятия или образы оказываются воинами и выступают действующими лицами этих лет | богатырями дней?
         ‹...› в «Гроссбухе» (ЦГАЛИ, ед. хр. 64, л.10 об.; Тв: 106–108); в последнем варианте читаем:

Мы любим, Л широким сделав,
И те, кто любят, — это люди.
Точки отвесной удар
В ширину поперечную — это старинное Эль,
Ляли и лели — лёгкие боги из облака лени.
Эль — это воля высот
Стать шириной,
Парить, — широкое не тонет.


         Кроме старинного Эль, мы встречаем в «Гроссбухе» (л. 78 об.) и выражение Эль этих лет (ср. в «Зангези» действующие лица этих лет):

Могила царей Урал
Где кровью царей
Руки свои замарал
Эль этих лет
Крикнув ура.


         ‹...› Сложнее с образом Ка. Его превращение в конце 1920 г. в один из главных хлебниковских символов может показаться совершенно неожиданным. Между тем по количеству упоминаний К в трактующих азбуку текстах до середины 1920 г. и по разработанности и устойчивости его определений эта “буква” разделяет с Л первое место. Более того, К в материалах по азбуке появляется даже раньше, чем Л, — ещё в конце 1900-х гг. (см. ниже), тогда как Л — лишь в начале 1912 г. (НП: 325–327).
         К ассоциируется у Хлебникова со смертью | лишением свободы | малоподвижностью | исчезновением движения (V: 205). К — переход сил движения в силы сцепления. Камень, закованный, ключ, покой, койка, кол, кольца (V: 207). И как не похожа на проникнутое пафосом определение Эль сухая фраза «Нашей основы»: Значение К — неподвижная точка, прикрепляющая сеть подвижных (V: 236; Тв: 628; ПС: 224).
         ‹...› в другой рукописи, также оставшейся незавершённой («Значковый язык» — ГПБ, ед. хр. 24), он пытается разработать систему как раз неких абстрактных значений (понятий и отношений между ними). ‹...› Так впервые появляется у Хлебникова прообраз его мирового, или звёздного, языка, который, однако, в последующие годы осуществлялся поэтом на основе не значков, а именно азбуки.
         ‹...› Можно сказать, азбука родилась не столько из первых определений букв, сколько из преодоления “немоты” значкового языка. ‹...› Те же чисто геометрические операции на логическом поле слишком для него значительны — как смыслы, — чтобы не обрести звук, а обретая звук, они перестают быть схемой и обретают жизнь.
         ‹...› Хлебников, как ни широки его построения и выводы в «Нашей основе», оперирует не внешним и нейтральным общеязыковым материалом, а материалом собственного творчества, или, наоборот, можно сказать, весь язык он делает своим творчеством. Поэтому каждый согласный звук скрывает за собой не просто некоторый образ, но образ, накопленный его работой, причём уже в подготовленных материалах к статье «Ученье о наималах языка» эта работа получила вполне осознанную направленность: Я буду думать, как бы не существовало других языков, кроме русского (ГПБ, ед. хр. 26, фрагм. 4, л. 1 об.).
         ‹...› Чётко выделяются два типа определений хлебниковских букв. В одном из них само обобщение (понятие) предстаёт как некий чувственный образ, отражающий личное эмоциональное переживание обобщаемого и имеющий оценочный смысл. ‹...› Другой тип — определения, лишённые непосредственной чувственной реальности и выдержанные в категориях, которые можно охарактеризовать как физико-геометрические. Вот здесь и сказываются, по-видимому, идеи «значкового языка». Эти идеи существуют как бы в единой системе пространственно-силовых координат; в них преобладают такие выражения (по существу, термины), как точка | прямая | направление | пересечение | угол | ось | плоскость | поверхность | площадь | объем | тело | часть | целое | уменьшение | увеличение | сила | вес | давление | движение | положение | покой и т.д. ‹...›
         Интересна графическая интерпретация символа, в которой Хлебников обращается к латинице: Буква Эль состоит из одной черты, падающей сверху вниз, и другой, поставленной вбок, идущей в ширину направо. Но ведь так распределяется вес капли ливня (ЦГАЛИ, ед. хр. 118, л. 24 об. — 1920 г.).
Киктев М.С.  Хлебниковская Азбука в контексте революции и гражданской войны

Капля в море того, что я выделил для собственных нужд у Киктева. Самогон двойной очистки.

Приступаю к тройной: старинное Эль | Эль этих лет | Буква Эль состоит из одной черты, падающей сверху вниз, и другой, поставленной в бок, идущей в ширину направо | Значение К — неподвижная точка, прикрепляющая сеть подвижных | Я буду думать, как бы не существовало других языков, кроме русского | старосты Азбуки.

Этого достаточно. Перегоняй не перегоняй — приговор окончательный: Киктев не купился на подначку Велимира Хлебникова. Проявил благоразумие. Или не успел.



Выдь на Волгу

Выдь и призадумайся: с какой стати она Волга. Кама гораздо полноводнее: 3800 м3/c против 3000 м3/c у слияния. Широк плёс, да мелок — раз, древняя долина Камы гораздо старше русла Волги — два. Кама всегда наполняла Каспий, а Волга раньше впадала в Дон.

Когда по нынешнему Прикамью-Поволжью кочевали маджгар, никакой Волги ещё не было. Итиль, и кончено. Строго с севера на юг.

Максим Сергеевич Киктев не даст соврать: арабский выговор самоназвания мадьяр, они же угры, они же венгры. Легко сообразить, почему ушли с Итиля на Дунай: усиление Камско-Волжской Булгарии.

В дальнейшем Булгарию поставил на колени Святослав. Поставил, три дня пировал и подался отбирать у греков Болгарию, где был разбит наголову. Булгария оправилась, но пришли монголы и воссел Бату-хан. Ему наследовал Сартак, побратим Александра Невского, и так далее. Кончилось поговоркой: поскреби русского — найдёшь татарина.

Которую Велимир Хлебников приспособил для собственных нужд: поскоблите язык — и вы увидите пространство и его шкуру.

Однако у Хлебникова есть сугубо личные соображения о так называемых инородцах: ‹...› те же русские, / И русским может быть ислам. / Милы глаза, немного узкие, / Как чуть открытый ставень рам. / Что делать мне, мой грешный рот? / Уж вы не те, уж я не тот!

Léna Szilárd (b. 1933 in Moscow). DSc. Russian Literature, History of Russian Culture, Comparative Studies of European Cultures, especially European Modernism, Avant-Garde, and the Postmodernism.Грешный рот ох неспроста: православие, самодержавие и народность плохо вяжутся с русским исламом. Н.И. Харджиев недолюбливал уваровское триединство, поэтому и сжёг снимок студента Хлебникова со товарищи, позади которых стоял (висел шибает повешением) некто в форме лейб-драгуна (я так вижу).
Зато русский ислам был Харджиеву по душе. Не докучал Анне Ахматовой моралью строгой: предъяви родовую тамгу. А надо бы.
Грибоедов сразу догадался, о ком пойдёт речь. А уж как догадался Чернышевский — есть нечто внушающее благоговейный трепет в человеке, у которого отказали тормоза и который способен на всё. Ибо речь о науке (DSc. Russian Literature, History of Russian Culture, Comparative Studies of European Cultures, especially European Modernism, Avant-Garde, and the Postmodernism) с женским лицом.
Однако при моих славословиях Нэнси фон Пеппер тормоза у Чернышевского не отказали. Почему.
Потому что въ присутствiи женщины моложе 60 лѣтъ или имѣющей дочь-невѣсту, мужчина никогда не долженъ хвалить красоту другой женщины или дѣвушки.
Учились бы, на старших глядя, как обходить дурацкий вопрос о возрасте.

Обошли, двигаемся дальше: ислам не ислам, но глаза и впрямь узковаты. Léna Szilárd (b. 1933), вот именно.

Первой дерзнула поддаться на подначку Хлебникова, освежить которую самое время: А вы видали, как Эль и Ка стучат мечами? И из брёвен свайный кулак Ка протянул к суровым свайным латам Эль?

Сама поддалась — и меня увлекла в это предприятие. Вот зачем подробности о древних руслах: чтобы с удовольствием признать себя Волгой.

Да не введёт в заблуждение мой плеск и переплеск. Никакой Волги, не будь Камы. То есть Лены.



Бурлаки идут бечевой

Устаревшее и невнятное выражение Некрасова на современный русский переводится ‘мозговой штурм’. Те же самые выкрики удалой надсады „Подёрнем, подёрнем! | Эй, ухнем! | Сама пойдёт!” и стон. Чей.
Мой. Жалобный или постельный, от прилива острых ощущений? От прилива: болотце, и нá тебе: Волга. Молчком — ну никак.
Если строго по порядку, цепь событий такова. Сначала Барбара Лённквист прислала мне статью Лены Силард, собственноручно правленую автором. Но я погрешил на Барбару: осмысление с пером в руке. И воспроизвёл как напечатано, см. левое изображение. Воспроизвёл, и довожу до сведения Лены Силард. Что тут началось.
Так и подмывает поставить восклицательный знак. Началось такое, что у Грибоедова очки полезли на лоб, а уж как бросилась врассыпную бородка Чернышевского — cвежо предание, а верится с трудом.
Выше сообщено сугубо личное мнение о себе: до изумления похож на Некрасова, но кроме клюквы да кикимор (с шишигами, предусмотрительно зашебутились Шергин с Писаховым) на кочках похвастать нечем. Ручьи брезгуют, а окурки с погадками — не подпитка. И вдруг Барбара Лённквист добровольно шлёт мне статьи времён Sturm und Drang — Розмари Циглер, Ежи Фарыно, Дубравка Ораич, Лена Силард и др.
Даже не заикнулся просить. Обыкновенное чудо. Вот кабы Ежи Фарыно прислал «W poszukiwaniu istoty podobieństwa między poetyckimi tworami językowymi Wielimira Chlebnikowa a słownictwem dzieci» по-русски, тогда да: чудо чудное, диво дивное. Маниловщина, вот как называется. Чувесавль в решете.

Итак, подрисовала справа и внизу не Барбара Лённквист, а самолично Лена Силард. И требует исправленному верить, а не то, мол, разрешу себе откланяться.

Долго ли, умеючи. Подтягиваем дугу к прямой. Вот они соприкоснулись. И началось то самое, из-за чего Грибоедов и Чернышевский пришли в недоумение, мягко говоря: болотце двинулось по долинам и по взгорьям прямиком в Эгейское море.

Потому не в Каспий, что ваш покорный слуга приналёг на Букварь.



Кому на Руси жить хорошо

Мне. Эка потрудились предтечи. Во всеоружии приступаю к всматриванию в исправленное, коему приказано верить. Приступаю доброжелательно, сахар-медовичем: дань уважения ответственности учёного. Чем строже вычитывают мою вёрстку, тем больше уважаю. Да здравствуют похороны книгопечатания по высшему разряду: Иван Фёдоров идёт за погребальными дрогами вприсядку, а Гутенберг ему бешено завидует!

Итак, сахар-медович. Как бы вы поступили на месте благодушного созерцателя битвы звуков из статьи Лены Силард Метаматематика и заумь? Наверняка начали слева сверху, по-людски.

Эге, так недолго и нарваться. На праведный гнев читателя из Хайфы. Который кидает глаза вправо и вверх. Долго ли выкрутиться: сей обычай назову ангельским. А мы людишки, персть земная.

Начав по-людски, припоминаем сломанный надвое посох и движение точки под прямым углом к основному движению, прочь от него.

В каком направлении движение точки прочь, двух мнений быть не может: cлева направо. То есть копьё, угрожающее Эр в Плоскости XII «Зангези», есть верхний отломок посоха Гэ. Следовательно, эта поленица удалая поставлена Леной Силард верно: левее супостата.


         — Поленица удалая — это Илья Муромец со скважиной на месте отмычки. Разве можно так вольничать?
         — Можно ещё и не так.
         — Вопреки указанию Хлебникова оба падут мёртвыми?
         — С какой стати вопреки: падут оба государства, Германия и Россия. Все страны Европы женского рода, за исключением княжества Монако. Обе падут мёртвыми — распря царя и кайзера обернулось крахом самодержавия там и тут.
         — А Россия Романовых поленица или нет?
         — Ещё какая поленица, одни калмыки на лошадках чего стоят. Не говоря о Всевеликом Войске Донском. Обращаю внимание на зыбкое ударение: то на второй, то на третий слог. Лично мне по душе полéница. Полéница → полéнница → дрова → чурбаны до распила на чурки → Грубые брёвна построим / Над человеческим роем.

Однако не стану забегать вперёд и сохраню благодушие во взоре на Эль. Её, по Хлебникову, видит в зеркале воинственная Гэ.
Не взгляд стороннего наблюдателя, а некое самопознание. Стало быть, придётся вообразить себя буквой Гэ.
Сразу вопрос: куда пристроить глаза. Ответ: на самый край отломка. Пристроили. Видим то, что предлагает Лена Силард?
О да. Но разве это Л? Л — вылитая П, если бы левую стойку не заменили клюшкой для игры в гольф.
Заменили по указке Петра Великого (1672–1725). До вмешательства царя-преобразователя буква имела более простое начертание, см. берестяную грамоту из Новгорода.
Так вот о чём толкует Хлебников: Эля зубцы | Эль одежд во время бега — это старинное Эль, а Эль этих лет — насельник петровой Азбуки.
Полный назад. Разве не сказано, что буква Эль состоит из одной черты, падающей сверху вниз, и другой, поставленной в бок, идущей в ширину направо?

Но ведь это латиница.

И прекрасно, что латиница: L — зеркальное отражение Г спустя кувырок.

Однако мы только что заставили себя влезть в шкуру Г и подтвердить правоту Лены Силард: именно допетровский зубец острием вверх. Справляется у Велимира Хлебникова: свайный кулак Ка протянул к суровым свайным латам Эль.

Как хотите, но лично я вижу латы исключительно у новгородской процарапки. Поэтому грудью встаю на защиту Лены Силард. Вопреки воззрениям А.Т. Никитаева, которые не худо напомнить:


         ‹...› Важным и наглядным примером служит символическое равенство Л = √−1 в статье «Перечень. Азбука ума» (1916), которому предшествует разъяснение: Л — переход движения из движения по черте в движение по площади, ему поперечное, пересекающее путь движения [V: 207]. В статье «Художники мира!» (1919) дается соответствующий рисунок с комментарием: Л — круговая площадь и черта оси [10: 623].
Никитаев А.Т.  Мнимые числа в творчестве Велимира Хлебникова

Поперечное движение — латиница L, хотелось нам с Леной Силард или нет. Чем бы ещё подкрепиться у Хлебникова. А тем, что


сверхповесть, или заповесть, складывается из самостоятельных отрывков, каждый с своим особым богом, особой верой и особым уставом. На московский вопрос: „Како веруеши?” — каждый отвечает независимо от соседа. Им предоставлена свобода вероисповеданий.

Почему бы не допустить, что Плоскость XII имеет особую веру в кириллицу?
ka2.ruОднако не следует умножать сущности без нужды, учит Оккам (1285–1349). Долой свободу вероисповеданий, да здравствует значковый язык.
Ищем значок, совпадающий с перво-кириллицей Л. Нашли: = гораперевод строкимного очень. Закрадывается подозрение: допетровская Л в ранге значка немого языка без остатка поглотила Г. Кое-как успокоив совесть относительно Гэ и Эль, внезапно смущаюсь небывалым начертанием Ка у Лены Силард. Мелькает подозрение: притянула за уши.
Но я, как вам известно, уже не болото с кикиморами, а Волга | Итиль | Ра, видящий очи свои в ржавой и красной болотной воде. Шумит волна, гудит волна: никакой подтасовки, честная игра в поддавки. Лена Силард воспроизвела Ка долины Нила, только и всего. Египетское начертание спустя кувырок. Локтевые сгибы притупила, нижняя ладонь лодочкой, верхняя сжата в кулак. Совершенно как у Хлебникова: кулак Ка.
Вот когда опомнишься, что едва не прозевал важное замечание М.С. Киктева: „‹...› в 1920 г. в Баку Хлебников обращается к смуглым сынам Египта (Смуглые, присоединяйтесь к нам, белым!): Вы, создавшие имена богов странной красоты, звукового богатства и простоты, обожествив звуки мировой Азбуки, сделав каждый звук Азбуки богом, с его душой — мировой истиной этого звука — таково происхождение ваших первых богов ‹...› (там же, ед. хр. 89, лл. 61 об.–62), — и эти слова в гораздо большей степени и в самую первую очередь относятся не к древнеегипетским, а к его собственным богам”.
Налицо заединщина Лены Силард и Максима Киктева. Примыкаю прыжками.
Примкнув, громогласно ратую за шкурное отношение к Азбуке: лично изобрази букву под недрёманным оком Станиславского. Изловчись, чтобы въедливый указуй одобрил.
Короче говоря, побывал в шкуре Гэ — вбуквись в Ка  Лены Силард.

Вбуквился: шпагат на одной цыпочке, обе руки вправо, голова втянута в пупок. Минуту стою, две стою, а потом валюсь набок — судорога правой лодыжки. Мелькает мысль: напрасно Лена Силард понадеялась на всеобщее знание иврита.

Каф без засечек, вот именно. Если писать не справа налево, а слева направо. По-людски, да. И палочку присоседить.

В итоге Доски Судьбы придётся признать слепком скрижалей Моисея, но я вам этого не говорил. Зачем навлекать на себя скрип зубов и жупел, если в Плоскости XII чёрным по белому: свайная постройка битвы загромоздила небо  столбами и плахами,  тяжелой свайной войной  углов из брёвен  | из брёвен  свайный кулак Ка.

И вот сахар-медович скисает в уксус, а видения Асуана и Синая оказываются фата-морганой. Вняв подсказке Хлебникова, имею честь доложить: рано радоваться. Потому что сваи | столбы | плахи — отрезки прямых. Не венские стулья, а брёвна до и после топорной работы.



Борьба Иакова с ангелом

Итак, Велимир Хлебников однажды решил создать значковый язык. Потому что знал математику в подробностях. Такая, например, подробность: числа в виде цифр. Индусы эти закорючки придумали, арабы распространили.
Заблуждение, кстати. Даже Киктева не надо будить: арабские единица и девятка схожи с европейскими, прочие значки не опознать. А пятёрка ставит под сомнение заслуги арабского мира в укоренении нуля. Даже ставит крест, если смотришь в книгу, а там финик. Инжир, вот именно.
Тёплым цветом выделяю привычное написание: греет душу. Это к разговору о Числобоге. Надеюсь разговориться.
Итак, арабы призаняли у индусов, и вот уже римское исчисление прозябает на задворках, буквенное держится исключительно упорством талмудистов, а Велимир Хлебников покушается на Буквари человечества: мои закорючки положат конец разброду и шатанию.
К числам у Хлебникова было чувственное отношение. Простой пример: А воздух сладкий, как одиннадцать, / Стал ядовитым, как двадцать семь. На обыденный язык переводится так: 11 = 32 +2 = 23 +3, т.е. 11 — примиритель чисел 2 и 3.
При этом сверхповесть «Зангези» состоит из Плоскостей, нумерованных выморочной римлятиной. Предмет отдельного разбирательства, а покамест намекну: XII = 3(2+2) = 2(3+3).
Как бы то ни было, Плоскость XI сработана из вопликов испуганных богов. Боги улетают прочь, а потом раздаётся тупой (сваи | столбы | плахи) стук битвы звуков.
Боги — числа? Очевидно, так оно и есть: Когда краснела кровью Висла / И покраснел от крови Тисс, / Тогда рыдающие числа / Над бедным миром пронеслись.

Нечто подобное произошло в каморке Хлебникова, тачавшего сапоги-скороходы немому языку: умозрительные закорючки унавозили околоземный мыслезём, и только.

Непреклонность главнеба не подлежит малейшему сомнению. Поставил целью одарить человечество часами, которые показывают будущее — исполнил. А тут пас.

Тот самый случай. Только Иаков отделался вывихом бедра, а путейцу языка сохранили голову. Одновременно выяснилось, что Велимир Хлебников не Локк и не Лейбниц, а часовой у русского подъезда.

Довольно томить: задник снимка (войдите в доверие к А.Е. Парнису и полюбуйтесь) студента Хлебникова со товарищи портит (мнение Герострата и Н.И. Харджиева) изображение Николая II. Заявлено без обиняков: присягаем грудью встать за православие, самодержавие и народность. Болезнь роста. Вскоре Хлебников Романовым отсягнёт и наперегонки с Маяковским примется богохульствовать.


         — Бывает и по неверию, да. Унылое отрицалово, без огонька. Ино дело богомольцы-будетляне: „Я думал, ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик,” — негодует Владимир Облачный. Тютя в тютю того же мнения тать небесных прав для человека.
         — Поскольку Л.Н. Гумилёв об этом помалкивает, придётся напомнить, как учили нас, татар, поступать с отродьем упорного врага: если мальчик выше ступицы колеса — руби голову, если ниже — смотря какое впечатление от матери. Жилец-бывун не в этом мире тоже оценивает на глазок: мне он лишь только до ног.
         — Чингисхан толковал о ступице, Хлебников — о ступнях, даже не вопрос. Коли бог до колен — так тому и быть, по пояс — извольте. Хлебников обожал точность.
         — Болезнь роста, пройдёт: умрём и станем все умней. Анна Ахматова по-степному зорко подметила, что хула от похвалы отстоит недалеко, смотря кто порицает и одобряет. Порицает возлюбленный — именины сердца, хвалит постылый — дайте жалобную книгу. Указывать Аллаху, кто Ему кто, дураков нет; а что подвиг юродства самый трудный в православии — спросите Святых Отцов.
         — Указывать — слуга покорный, пожинать чужие плоды — извольте: на цепь похож. Делится Велимир Хлебников впечатлениями от созерцания. Или даже собеседования. Замыкаю уста, как бы чего не вышло. Аминь.

С народностью тоже не всё просто, один Азосоюз чего стоит. Или затея Ассу: Китай, Индия, Персия, Россия, Сиам и Афганистан. И вообще, необходимо построить общеазийское сознание в песнях.

В песнях на каком языке. Хлебников побывал в Персии, но фарси не выучил. Готовил бросок в Индию, но в хинди | бенгали | урду не упражнялся. Письмо двум японцам с предложением разводить хищных зверей, чтобы бороться с обращением людей в кроликов писано по-русски. Так на каком языке собирался Хлебников построить общеазийское сознание?

На звёздном, конечно.

Это устный язык или письменный?

Покамест устный: слушайте  Песни звёздного языка. Проповедник оправдывается перед паствой:


         Зангези.  Это звёздные песни, где алгебра слов смешана с аршинами и часами. Первый набросок! Этот язык объединит некогда, может быть, скоро!
Плоскость VIII

Оправдывается и разбрасывает рукописные, за неимением печатного станка, листовки. Для мозгового штурма Плоскости XII важна оговорка Зангези, которой М.С. Киктев, увы, не придал значения: Эр  — точка, просекающая насквозь поперечную площадь.

Зато чрезвычайно любопытное замечание Хлебникова Я буду думать, как бы не существовало других языков, кроме русского умница Киктев украшает ворохами подробностей, включая дату.



И плахи медленные взмахи

Благополучно миновав Сциллу и Харибду хлебниковских Гэ и Эль, челнок Лены Силард разбился о камни Ка и Эр. Потому что не хватило смелости до конца поверить Хлебникову. Если верить безоглядно, то схватка Гэ и Эр выглядит приблизительно так →

Впервые за время нашего сотрудничества очкарик, похожий на Грибоедова, ничего не понял. Не въехал, как говорит его приятель Чернышевский. Зато Ежи Фарыно въехал.

Раздел Польши, вот именно. Было Царство Польское, стал Привислинский край. Накануне выстрела в Сараеве Германия Гогенцоллернов и Россия Романовых имели общую границу, а Варшава была губернским городом вроде Перми. Малейшего зазора между Гэ и Эр в августе 1914 года не было, я слегка развёл буквы для наглядности.

Самое время осмыслить указание Хлебникова: свайная постройка. Свая — это вбитый в землю столб. Грибоедов сразу припомнил Пушкина, молодчага. Природой здесь нам суждено / В Европу прорубить окно, / Ногою твёрдой стать при море. Ногой, а не ногами. Сколько ног-столбов у Гэ и Эр? А костылей? Вот и стой где стоишь, не рыпайся.

Уж я не знаю, что вышло бы на переломе XIX–XX вв. из неколебимой взаимной опоры этих букв. Мировое господство ГэР, почему нет. Одно можно сказать уверенно: жилось бы русским легче и веселей. Сабантуйнее, да. Ананасы, рябчики, бешбармак.

Итак, Гэ и Эр величаво стоят ногою твёрдой, зато Ка — с трудом (тяжко шагает Ка), вперевалку — но передвигается. А уж как сверкают пятки старинного Эль (Эль одежд во время бега) — просто песня. Поэтому и процветает пережиток средневековья Лихтенштейн: с собаками не догнать.

Шутки в сторону: Германия объявила войну в ответ на всеобщую мобилизацию восточного соседа. Братоубийственная распря в чистом виде: кайзер и царь — кузены.

Германия объявила войну, однако первой напала Россия, см. Восточно-Прусская операция 1914 г. Захват чужой землицы не удался, русских отбросили за Неман.

Хлебников никогда ничего не выдумывает — он свидетельствует. Простой пример: Снова через труп облака тянутся копья Гэ и Эр. Действительно, такое уже бывало: русские воевали с пруссаками в 1756–1763 гг. И вот снова и через тот же труп. Очевидец, как всегда, предельно точен: именно через, а не сквозь. „Только через мой труп!” — стращают последствиями поступка; в нашем случае через труп значит мнимая безнаказанность.

С трупом облака и того понятнее: Польша. Не чужая Хлебникову сторона по материнскому родословию: поговаривают, что Вербицкие были шляхтичи Вержбицкие, пока запорожский писарчук не упростил родовое прозвище. Во времена Смуты Речь Посполита едва не съела Русь, Хлебников об этом помнил. С каким чувством помнил — отдельный разговор; замечу наперёд, что его Марина Мнишек — русская царица.


ka2.ru

Разумеется, копья малейшей связи с холодным оружием не имеют, а только ради красного словца. Вспоминаем хлебниковское определение Гэ: отклонение точки вправо и строго под прямым углом (Jawohl, Drang nach Osten!) к первоначальному движению, начатому Отто фон Бисмарком. Вспомнив, не удивляемся росту верхнего отломка посоха: доблестные войска кузена Вилли вступили в родовое поместье кузена Ники. Точка отклоняется вправо, вправо, вправо — а затем окопная война, длительное противостояние от Балтики до Карпат.

Предлагаемое изображение схватки весьма условное, действительность огрублена до предела. Германия Гогенцоллернов имеет союзницей Австро-Венгрию, то есть Гэ должна выглядеть подобием двойной виселицы: Австро-Венгрией правит Франц Иосиф I Габсбург. Тем больше у меня прав коверкать довоенную букву.

Ино дело Эр. Чистой воды произвол: буква орудует верхними конечностями сразу по двум осям. Где это видано.

У мыслителя вселенского размаха, вот где. Наверняка М.С. Киктев прав: Хлебникова времён «Зангези» не так занимали звуки или даже стоящие за ними понятия и образы, как действующие лица Азбуки.

Можно действовать и в параличе: последняя воля умирающего, например. Бесповоротно лишаю наследства сына-забулдыгу, немедленно переписать всё на дочь. Но сражаться, не изменяя положение пальцев относительно пупка, невозможно. А Хлебников на этом настаивает: схватились | свалка | оба падут мёртвыми.

И он же свидетельствует о тяжелой свайной войне углов из брёвен. Лично я понимаю это так: длина луча суть величина переменная, углы падения и отражения строго постоянны. Романовы надеются одолеть Гогенцоллернов и Габсбургов привычным для русских царей (приятное исключение — Александр III) способом (угол → удел → судьба): трупами завалим. Лучи-брёвна буквы Эр пытаются дотянуться до сваи супостата, чтобы выворотить её с корнем. Верхнее копьё работает на опрокидывание навзничь, нижнее, буде упрётся в изножье сваи, — на завал торцом перекладины вперёд.

Самое время напомнить Эр из листовки Зангези: точка, просекающая насквозь поперечную площадь. Если отвлечься от плах | копий, умозрительная точка отыщется на пересечении лучей, а свая предстанет мысленному взору линией сечения. Последнее в духе Азбуки Хлебникова: Зэ вроде упавшего К: зеркало и луч. Стало быть, свая опрокинутого навзничь К для Хлебникова не колода | плаха | бревно, а поперечное сечение зеркала; отрезок прямой несёт смысловую нагрузку плоскости двух измерений.

Итак, оба копья рывками тянутся на запад, однако движение это совершенно прекращается после просечения насквозь, ибо речь о пиках, а не о выдувных стрелках индейцев Амазонки. Легко понять, почему положение точки просечения смещается вниз по свае, она же ось у: отдавливание копьём противника.

Германия неколебима, окопная война изматывает лапотную Русь. Вся надежда на Брусиловский прорыв. Но звёзды сходятся так, что Россия Романовых оборачивается (не по своей воле, как оборотень | перекидыш | упырь | ведьмак, а младенческой ослушкой братца Иванушки) Россией Керенского: а) царь-неумеха отрёкся в пользу брата Михаила; б) благоразумный (настаиваю) брат на высоте положения: требует свободного волеизъявления народа. Только Учредительное Собрание вправе сохранить самодержавие. Или упразднить. А покамест Временное правительство, то есть А.Ф. Керенский.

Но какое нам дело до Брусиловского прорыва? Генерал Каледин отличился, ну и что. Это ещё не тот Каледин, что в «Зангези». Гораздо любопытнее,  кого  углядел кузен Вилли (с лёгкой руки Хлебникова — Колчак, Каледин, Корнилов — бесповоротно переходим на личности: Гогенцоллерн, Романов, Керенский) в зеркале нет-единицы.

Вот тут-то и просиял Грибоедов: Ленина, ясное дело.
Ленин окопался за границей государства Российского и ведёт подрывную работу. Враг моего врага (Временное правительство горой за войну до победного конца) — мой друг. И вот немцы засылают, снабдив толикой денежных средств, Ленина со товарищи на театр военных действий.
Ещё раз: Вильгельм II Гогенцоллерн решил подослать Керенскому большевика Ульянова, который (совершенно в духе Азбуки Хлебникова, но кто бы мог подумать о ту пору) догадался поменять родовое прозвище. Попытки стать В. Ильиным | Б. Куприановым | Р. Силиным | Ф. Ивановским | П. Петровым | Н. Карповым | К. Тулиным | Стариком | Базилем | Рихтером | и др. с треском провалились, лично меня это ничуть не удивляет. Ленин берёт у кайзера денежки, садится в пломбированный вагон и едет брать власть — почему бы не воспользоваться близорукостью немецкой военщины. Прозорливый Ильич знает как дважды два: следом за Ники черёд братца Вилли. Так оно и вышло.
Таким образом, Эль, на которую делал ставку Гогенцоллерн, ох как неспроста у Лены Силард: эта буква сидит в подсознании каждого советского человека. Лена покинула СССР, предварительно получив образование в Москве. Имела возможность пройтись по Красной площади.

И тут возопил Чернышевский: ах да, усыпальница вождя!

Вот когда похвалю Сталина: решительно воспротивился клюшке для игры в гольф и дал указание поменять начертание на допетровское.

— Тó жье самое сдэлат у вишьшей гóсударственной нáграды.



Зеркало нет-единицы

Чувствуя, что дело идёт к развязке, Грибоедов и Чернышевский удвоили и даже утроили внимание, стараясь меня подловить.

Напрасный труд. Я же неспроста ввёл оси х и у в наши с Леной Силард построения. Моя подельница их подразумевает, полностью полагаясь на догадливость читателя; в этом её ошибка: въедливые очкарики могут сообразить, что Эль и Ка нижних четвертей плоскости битвы не соответствуют подначке, из-за которой сыр-бор.

Ещё раз, ещё раз: А вы видали, как ‹...› из брёвен свайный кулак Ка  протянул  к суровым свайным латам Эль? Семь потов сошло на уяснение догадки Лены Силард, см. Кому на Руси жить хорошо. Цель достигнута: заветный кулак весом, груб и зрим.

И что. А то, что поединщиков следует поменять местами, потому что асуано-синайская буква Лены Силард не представляет малейшей опасности для Эль. То же самое и свайный кулак Ка из брёвен, окажись он  справа  от супостата.

Оси введены мной лишь для того, чтобы отречься от них — в полном соответствии с указанием Велимира Хлебникова: не надо делений, не надо меток. Никаких стрелок с пересечением в нуле, “ниже” коего обитают отрицательные числа.

Внимание, важное сообщение. Всем, всем, всем: зеркало нет-единицы есть плоскость, которая ни в одной точке не пересекает оттиск битвы звуков на бумаге и устройствах электронного отображения. Именно зазеркалье, сейчас докажу.



Слева расстановка сил в феврале 1917 г.: Эр с вывихнутыми конечностями, копьё Гэ застряло в Пинских болотах. Чтобы согласиться, что Эр превратилась именно в Ка, последнюю надо развернуть на 180° вокруг сваи. Я этого не сделал вот почему: видение-межеумок. Гогенцоллерн только вчера заслал в Россию Ленина, Das Pferd aus Troya fährt jetzt gerade.

Но вот нáбольший большевик прибыл в Питер, и Керенский объявил его в розыск. Ленин под видом косаря-подёнщика скрывается близ полустанка Разлив, собственноручно соорудив шалаш для укрытия в непогоду. Ставим себя на место Керенского и рассекаем (А вы видали, как Эль и Ка стучат  мечами?) шалаш поперёк. В сечении допетровская Л, что и требовалось доказать.

Разумеется, опытный подпольщик не посиживает в тенёчке, а убедительно звенит литовкой по травостою: добро пожаловать, господа сыскари. Меч не меч, а что в руках Ильича буква Г — очевидность, данная в ощущениях. И кто кого использует, герр Гогенголлерн?

Ополчение на Ленина (в парике и двускатной жердяной упаковке) показано справа, где кулак и латы писаны по-людски. Далее выстрел «Авроры» и мятеж Краснова-Керенского, стремительно подавленный. Краснов пленён, даёт честное слово не высовываться, и отпущен с миром. Дальнейшая судьба этих Ка нас не волнует — всё внимание на Корнилова | Каледина | Колчака.

Усталый читатель скользнул замыленным оком по изображению в центре, а зря. Это и есть наглядное пособие для правильного понимания хлебниковского зеркала нет-единицы. Вид на просвет с изнанки, совершенно верно.



Дед Мазай и зайцы

Итак, мы бесповоротно перешли на личности. Перешли, доходим до последних пределов откровенности: почему Виктор Владимирович Хлебников одновременно с переименованием не поменял родовое прозвище? Ведь шибает лабазный душок. Нет, оставил как есть. Предмет отдельного разбирательства.

Потому предмет, что современники Велимира Хлебникова напропалую отрясали родовую пыль. Пешков отряс, Придворов счистил щёткой, Бугаев небрежно смахнул, Гликберг выбил хлопушкой, Лотарёв стёр батистовым платочком, Тетерников счихнул, Кириенко вымел. Но какой самум накрутила подолом Анна Горенко — это не просто сумасшедший дом, а сумасшедший дом со сквозняками.

Анна Горенко вызвала у Хлебникова даже не изумление, а оторопь. См. Плоскость VIII «Зангези»: Го облаков над играми людей | Го девушек — венки лесных цветов | Го камня в высоте | Созвездье —  Го ночного мира.

— Папаша запретил Горенку — пишись Горянка. Эвона горб на спинке носа: лезгин позавидует! — посоветовал Хлебников девушке и удалился переводить подённые записи достоверной русачки Марии Башкирцевой на язык уравнений.

Ольга Артемьевна Молотилова (24.07.1903–15.01.1989). Фото 1967 г.Ходят упорные слухи, что в одном из чемоданов Харджиева, который на 25 лет опечатала таможня за попытку нелегального вывоза культурного наследия, прозябает рукопись Хлебникова, где тот сообщает подробности своего решения отказаться от имени Го асп: Максиму Горькому всыпано по первое число.
Разумеется, перелицовку Максимилиана Кириенко в Макса Волошина Велимир Грозный отнюдь не одобрил: К — переход сил движения в силы сцепления | Вэ значит вращение одной точки около другой (круговое движение). Шило на мыло, я тоже так подумал.
Уже сказано, что татарщина бывает показная, как у Ахматовой, и подлинная, то есть подкожная. Лично я — подлинный татарин, даже не вопрос. На скулах моей бабушки Ольги Артемьевны Молотиловой хоть блины пеки, а носов таких даже на Керулене днём с огнём не сыскать: голубая мечта Сухэ-Батора.
Сибирские чалдоны, вот именно. Отродье русских и татар после набега проклятого Ермака. Потому проклятого, что достоверный человеколюбец Хлебников на нашей стороне, на татарской: И упадаю как Кучум / От копий Ермака.

Вот почему я без зазрения совести называю себя подельником Лены Силард: ещё не доказано, кто из нас чистокровнее монгол. Зато известно, что ваш покорный слуга удержался-таки от переименования, не скажу в кого. Даже не подозревая о высочайшей оценке ртом человечества буквы Эм: произведения Велимира Хлебникова были недоступны, почти запрещены кремлёвскими старцами за трезвую оценку Октябрьского переворота и лично Владимира Ленина (Ульянова).



Старосты Азбуки

Итак, Страшный час! Брёвна Эм стали выше облака. Вот главная причина поддавков на подначку Хлебникова: Лена Силард верно поняла моё значение и место.

Но разве я оправдал её надежды? Нет, не оправдал. Соврал, сволочь.



Вот как следует изобразить схватку воинов азбуки. И тогда не надо будет изворачиваться и грешить против истины, замалчивая глагол ‘наклоняться’. Истина заключается в том, что старосты в молодости то и дело писались курсивом.

Внимание, важное сообщение. Всем, всем, всем. Сбывается предсказание оракула: болотце на воробьиный скок от Эгейского моря. Впрочем, Грибоедов и Чернышевский уже готовы отчитаться о проделанной работе по упреждению моего краснобайства. Передаю слово этим парням и, предвидя недовольство старослужащих, приглашаю присоединиться: то-то будет джаз.


ka2.ruСледует почаще напоминать, что так называемая кириллица таковою слывёт безосновательно: Кирилл и Мефодий вычленили из славянского наречия присущие ему звуки, предложив начертание букв, кое простотой не отличалось: глаголицу. Новшество сие вызвало ропот пользователей, поэтому ученики Кирилла и Мефодия заменили диковинные значки греческой рутиной. Начертание общеславянских звуков пришлось законополагать заново: лишь Ц и Ш отчасти напоминают глаголические. ‹...› Объявление Велимиром Хлебниковым буквы Л старостой Азбуки следует признать вкусовщиной и очковтирательством. Действительно, круг соискателей старшинства можно сузить, исключив Ж, Ш и Ц, ибо указанные буквы обозначали в древности мягкие согласные, а не твёрдые, как в современном русском; Б — новодел искони, этой буквы нет у греков; позднейшее начертание Е, З, И, Л, Н, У отличается от исходного — долой этот молодняк. Возрастной ценз безоговорочно преодолевают современные А, В, Г, Д, К, М, О, П, Р, С, Т, Ф, Х; сии наследники Эллады есть подлинные старожилы русской азбуки последнего извода. Однако Хлебников упорно двигает в старосты Л, прекрасно зная о разительном несходстве современного начертания буквы с первоначальным, а именно: заглавной лямбдой. Налицо натяжка, если не сказать подтасовка. Причину этого усматриваем в том, что Эль — царица души Хлебникова. Ей он неизменно благоволит и даже назначает победительницей в т.н. битве звуков. Подоплёку надуманного преимущества следует искать не в Плоскости XII «Зангези», а в плоскости идеологии. Политические взгляды Хлебникова известны: Владимир Ленин — благо для простонародья, поскольку о хате жалится заботой и т.п. Разумеется, Хлебников понимал важную роль учения Маркса в успехе большевистского переворота 1917 г., однако ушёл из жизни задолго до превращения марксизма в догму. Тем не менее, порядок соподчинения воинов Азбуки в «Зангези» однозначен: брёвна Эм стали выше облака, т.е. указанная буква пребывает над битвами звуков. Что это, как не наглядное пособие к ленинским словам: „Учение Маркса всесильно, потому что верно”? ‹...›

Обрываю на полуслове, пока не рассердился по-настоящему: бред какой. ka2.ruПри чём тут Маркс. Над битвами звуков только я, это закон. Законы не доказывают, а исполняют или нарушают, в зависимости от настроения. Доказывают следствия из законов, чем и следовало заняться этим шалопаям. Какое там. Хочешь не хочешь, придётся сорваться с облака. Приступим.
Подозреваю, что эти знатоки всего и вся понятия не имеют, что Мандельштам, который хотел стреляться с часовым у русского подъезда из-за его погромных высказываний, явил несравненную проницательность в оценке Хлебникова как посредника поколений. Водопад мыслей устрашающей глубины и безукоризненной внятности. Простой пример: И не одно сказание, быть может, / Минуя внуков, к правнукам уйдёт, / И снова скальд чужую песню сложит / И как свою её произнесёт.
Имя древнего мыслителя, у которого Хлебников нечто подслушал и нечаянно выдал за своё, будет названо в своё время, а сейчас коснусь доподлинно самобытного: прошлецы и вчерахари. Так Хлебников обзывал сами знаете кого. То есть отрицал.
Отрицать можно по-разному. Гегель, например, зарядил отрицать отрицание, и последствия не заставили себя долго ждать. Подражаю Гегелю: позавчерахарь. Отрицание отрицания, то есть утверждение. Чего.
Того самого, о чём говорит Осип Мандельштам: прозрения Велимира Хлебникова есть нечаянные перепевы незапамятной старины. Да и сам он порой недоумевал: через меня говорит кто-то другой.
Голос этого другого — современники зажимали искателю истины рот побиванием камнями, сажанием на кол и прочими средствами убеждения — спустя века прорезался устами Велимира Хлебникова. Таким образом, вчерахарь есть ругательство, а позавчерахарь — похвала, да ещё какая. Меня бы кто так одобрил.
Уже я предупредил, что мы с Леной Силард и Максимом Киктевым пошли на мозговой штурм не «Зангези» целиком, а одной только Плоскости XII. В ограничении сила, разве не так.
Но ведь и знание сила, спросите у Ф. Бэкона (1561–1626). Любой хлюпик перешибёт косую сажень в плечах невежды своим знанием отрицания Велимиром Хлебниковым т.н. западного корнеслова.
Восток бывает Ближний и Дальний, Запад — то же самое. И вот Хлебников с порога отвергает Ближний Запад (Дальний, т.е. Западное полушарие с индейцами майя, духовными близнецами Хлебникова — числярский Эдем до прихода испанцев — безусловно благ), а именно: предаёт проклятию греко-римский корнеслов. Не только произношение и правила правописания — отвергает буквари Ближнего Запада. Разве Эр Плоскости XII суть кириллическое ‘рцы’? Близко не родня, а ведь ‘pцы’ — тютя в тютю греческая ‘rho’.

Ещё раз усилимся через ограничение: сроду никакого Рима не бывало, налицо одна Эллада. Но мы только что взяли на вооружение Гегеля: отрицание отрицания греческой азбуки есть безоговорочное утверждение финикийского букваря.

Всё то же самое (см. таб. 1), только задом наперёд. У греков по-людски, у финикийцев по-ангельски. То есть вид на просвет с изнанки, который Хлебников называет отражением в зеркале нет-единицы. При этом ангельская ‘resh’ — зеркальное отражение Эр Плоскости XII (см. таб. 4).

До сей поры я пребывал над схваткой, но и впредь никому поддакивать не намерен, включая Хлебникова. Не сразу и не вдруг греки освоились с заёмным новшеством, достаточно приглядеться к значкам таб. 2. Почему-то считается, что Афины — пуп Эллады. Я бы этого не сказал, зато Лена Силард безоговорочно поддерживает. Ещё бы — афиняне эвона когда видели в гамме лямбду. Именно деепричастие наклоняясь из Плоскости XII, именно. Кто в Афинах законодатель? Солон. Солон подаёт руку Лене Силард. Да что Солон — шлемоблещущая Афина Паллада подаёт руку Лене Силард: не шутка!

Возвращаюсь к заблуждениям шалопаев относительно Эль: Сталина на вас нет. Сталин мигом навёл бы порядок в языкознании, не отрави его Берия. Включая букварь, ясное дело. Почему советская Азбука должна плестись в хвосте реформ Петра I? Разве этот кровавый деспот нам указ? Нет, дорогие братья и сестры, делаем так: восстанавливаем честь и достоинство замечательной буквы в одеждах быстрого бега.

Кстати говоря, Дубравка Ораич прямо называет Велимира Хлебникова предтечей Иосифа Сталина, см. Авангард как утопическая культура: Велимир Хлебников. Её бы устами да мёд пить.

Уже мне доводилось письменно излагать свои недоумения по части финикийской письменности, не буду повторяться:


— Как ты думаешь, Томас, для чего финикийцы изобрели буквы?
— Песок и скалы, острая нехватка глины для клинописи.
— Любопытная мысль. Моё мнение — так сподручнее записывать байки мореходов. Плавай древние египтяне за пределы Нила, тоже перешли бы на загогулины вроде этих. Тусклая, бедная событиями жизнь и повальный самообман. Стоит уснуть, обольщается древний египтянин, и мой Ка всюду побывает, всего нагляжусь. Никакой нужды в скорописи, зачем буквы. То ли дело горожане Тира, Библа и Сидона: в Египет — драгоценный кедр, обратно — грошовый папирус. Домосед всегда в проигрыше, не так ли.
— Подозреваю залежи свитков и складней (англ. regular pleats; фр. plissé) в учебных заведениях Древнего Леванта, не говоря о храмовых книгохранилищах. Горы чтива, это наверняка. Главным образом, приключения на море: альфа и омега изящной словесности финикийцев. Читали дети и подростки / Как заведённые, взасос. Пропитается мальчуган духом дальних странствий — и айда бороздить просторы.
— Ни одной байки не уцелело, даже обрывка. Лучше бы не изобретали букв, корпели по старинке. Клинопись Угарита налицо, хождения за Столбы Мелькарта — ни полслова.
В. Молотилов.  Смычок над тучей

Недоумения кончились, теперь сплошной восторг. Восклицательная сдержанность мешает, а то бы я задал перцу высокомерным сырохватам. И как не задать: финикийский букварь целёхонек у русских, см. таб. 4. Нахрапистые греки обкорнали букву ‘yodh’, а мы восстановили во всей красе. Кто такая, по-вашему, Екатерина Романовна Дашкова (1743–1810)? Совесть России. Уж на что Екатерина Великая умна, и то слушалась Дашкову. Даже если та осмеливалась перечить Петру I. После петровских преобразований русская Азбука слыла священной коровой. Нет, заявляет Екатерина Романовна, имеется упущение: буква Ё. То есть Велимир Хлебников не один такой говорун позавчерашних истин, княгиня Дашкова то же самое. Утёрла, по-русски говоря, нос грекам: все финикийские флаги к нам, то бишь все 22 буквы.
ka2.ruВ Сети множество домыслов об этом числе; не верьте никому, а лучше послушайте Велимира Хлебникова. Который говорит через меня. Излагаю без малейшей отсебятины, кой чёрт мне врать? Ницше переврал Зороастра и утратил рассудок. Присоединяюсь к мнению Пушкина: уж лучше посох и сума.
Итак, старостой называется назначенец или выборное лицо, стоящее во главе сельского поселения | артели | церковного прихода | кружка. Следует отличать старост от старейшин и старослужащих. 22 русские буквы А, Б, Г, Д, Ж, З, Е, Ё, И, К, Л, М, Н, О, П, Р, Т, У, Ф, Х, Ш и Щ — сверстницы, ибо начертание их восходит к одному источнику — финикийской азбуке. Велимир Хлебников в «Зангези» почтил каждую из них особо, назначив старостой определённой Плоскости. Кто есть кто, иной раз понятно с ходу (старосты Плоскостей I, II, III, IV, IX, X, XI соответственно П, Б, Л, Д, У, М, Б), в остальных случаях назначенец (назначенка) Хлебникова спрятан(а) в гуще звуков. Р.В. Дуганов усматривает в Колоде плоскостей слова знак радикала √, с чем согласиться нельзя. Утёс, похожий на железную иглу, который стоит как посох рядом со стеной, а также отвесные кручи каменных пород, соединённые с основной породой перемычкой — плитой горного обвала ничто иное, как значок ‘aleph’, см. таб. 6. Наклоны и кувырки букв никого, надеюсь, уже не удивляют: позавчерахарь Хлебников и ваш покорный слуга поработали на совесть.

Однако мы увлеклись в сторону от заглавия Старосты Азбуки. Дело поправимое. Оставляю сверхповесть Хлебникова «Зангези» вам на самоподготовку и займусь совместительством, завернув два исследования в одном направлении: сколько старост может быть одновременно — раз, почему Виктор Владимирович Хлебников оставил в неприкосновенности родовое прозвище с лабазным душком — два.

Казалось бы, ответ на первый вопрос очевиден: староста чего угодно всегда один, это не совет старейшин. Однако Хлебников настаивает, что руководителей Азбуки бывает несколько. При этом они попарно бьются не на живот, а на смерть. Разумеется, иносказание. О чём.

Понятия не имею, одни догадки. Остаётся витийствовать над финикийской азбукой азбук: кто здесь старосты, отзовись.

И вдруг слышу голоса.

Сам знаю, что Жанна д’Арк тоже слышала голоса и кончила костром. Знаю и заранее кричу старушке с охапкой хвороста: не споткнись, милая. Знаете последний подвиг Геракла? Сам наломал дров, сам возжёг и сам взошёл. Нашли, чем пугать — костром. Джордано Бруно сожгли, а он возродился Велимиром Хлебниковым — читайте «Еню Воейкова». Мне бы так.

И вот я слышу возбуждённые голоса, перебранку. Чёрта с два разберёшь, если не знать назубок азбуку азбук; но я-то знаю. Короче говоря, так: сначала старостой у них была буква ‘mem’. Оно и понятно: мореходы почти поголовно.

То-то и оно, что почти: пока беззаветные смельчаки огибают мыс Горн, осторожные строят причалы, смолят канаты и шьют паруса. Выстроили, насмолили, сшили. Вдруг объявляется собственник: моё. Нанял головорезов, попробуй слово поперёк молвить. Возвращаются в этот самый Тир или Сидон отважные мореходы, проведать семьи. Что за дела: гони деньгу на таможне. Какая таможня, это же моя родина. Ничего не знаю, гони.

Если вы ещё не догадались, поясню: начались противоречия старост. Кто староста на море? Буква ‘resh’, в переводе ‘голова’. Не зря греки прозвали везунчика Одиссея хитроумным: простофили все рыбам на корм достались. А кто староста на суше? Смотря какой общественный строй. Возникли собственники средств производства — ждите нáбольшего хозяйчика, то есть царя. Это потом у царя в руке оказался скипетр, сначала была здоровенная палка с крючком на конце — жезл. На языке семитов ‘gimel’. Совершенно верно, будущая Гэ Плоскости XII.

И началась в этом Библе страшная рубка старост ‘gimel’ и ‘resh’. То же самое в Тире и Сидоне. А как же ‘mem’? А так же: не в сторонке или на обочине, а над схваткой. Не руби сук, на котором сидишь, вот именно.

Дальнейшее довообразите сами, а я быстренько исполню свой посул раскрыть подоплёку того, почему В.В. Хлебников и не подумал отрясать родовую пыль о ту пору, когда в изящной словесности от неё было не продохнуть. Владислав Ходасевич, кстати, тоже не поддался этому поветрию.

Один хер, то-то и оно.

С какой стати матерная брань, чалдоны Молотиловы сроду не сквернословили. Хер это слегка подзабытое поименование буквы Х, только и всего.

Ищем соответствие хера финикийской букве в таб. 4: ‘teth’. А теперь прыгаем на таб. 3 (Phoenician alphabet in detail), чтобы узнать перевод этого ‘teth’ на английский язык. Я нарочно не подставил русские соответствия, назло проклятому Ермаку.

И вот вы самостоятельно разобрались с этими соответствиями. Со всеми двадцатью и одним. И вопросительный знак перевели. Неведомое значение, я тоже так подумал.

Оказывается, русский хер подразумевает вполне определённое имя существительное, а финикийский ‘teth’ не подразумевает. Остальные буквы обязательно что-нибудь означают: жезл, руку, ладонь, стрекало и т.п. имена существительные. А перекрестие в кружочке — невесть что. Почему.

Никто не знает, кроме Велимира Хлебникова. Но я-то на что, Пусть скажет через меня. И вот Велимир Хлебников заявляет, что перекрестие в кружочке, оно же русский хер, именем существительным не является, поскольку это имя собственное. Чьё.

Бога. Но не того бога, коего финикийцы страшились, а бога доброго. Они страшились Молоха и Ваала, трепетали. А любили Тота | Таута.

Знакомое имя, не так ли. У египтян тоже бог Тот.

Тот, да не тот. Левантийский Тот родом из Библа, невероятный грамотей. Величайший изобретатель всех времён и народов, заявляет Хлебников через меня. Современники это понимали, как ни странно. И Тота обожествили ещё при жизни.

Уже я упоминал родовую тамгу монголов, такое же заведение было в Библе. И Тот пометил своё изобретение тамгой, как монгол коня. Это его подпись, короче говоря.

Уж я не знаю, как об этом проведал Владислав Ходасевич, но Хлебников заявляет, что имел очную ставку с Тотом, покровителем письменности. Любой письменности, где дышит Финикия. А полной грудью Финикия дышит только в России, благодаря Екатерине Романовне Дашковой.

Вот вам и хер.



The main illustration is borrowed:
Patrick Kyle, aka Puketrick Bile (b. 1987, in Scarborough, Canada). Lived in Toronto since 2005.
Not author’s link-up from:
Features from Octopus from An Earthen Head (left)
www.flickr.com/photos/pukekyle/6247787011/
+
Witch King of Angmar from The Lord of the Rings series (right)
www.flickr.com/photos/pukekyle/8266725683/

Передвижная  Выставка современного  изобразительного  искусства  им.  В.В. Каменского
           карта  сайтаka2.ruглавная
   страница
исследованиясвидетельства
                  сказанияустав
статистика  посещаемости  AWStats 7.6:
востребованность  каждой  страницы  ka2.ru  (по убывающей);  точная локализация  визита
(страна, город, поставщик интернет-услуг); обновление  каждый  час  в  00 минут.