Константин Олимпов


Escultura de Chaac, exhibida en un museo de Honduras


Возникновение Эгопоэзии Вселенского Футуризма





Предисловие

се мои выступления в печати и на эстраде вызывали скандал в литературе. Последствием скандала было появление течения футуризма. Он разросся и принял такую форму, что во многих лекциях и рефератах о футуристах моя фамилия умалчивается или представляется в уродливой форме.
И вот, чтобы объяснить эти причины, я вынужден выступить с настоящей книгой.
Основателем литературного футуризма являюсь я — Великий Константин Олимпов, и никто другой.
Многие личности подтасовкой фактов и популяризацией своих подтасовок добились рекламным путём извращения истины.
Разворовывание моих идей продолжалось долго, и я всё смотрел и, чтобы не закрыть свои глаза от невидимой рекламы и узнавать про всё, должен был одеть тогу Гамлета, притворяться, показываясь в обществе вечно пьяным и казаться в своих действиях ненормальным для нормальных людей. Я слышал, что про меня говорили: и эпилептик, и параноик, и алкоголик, и что я не переслышал.
Но я всё наматывал на клубок памяти, и теперь перед глазами человечества хочу развернуть, чтобы оно увидело и поняло, как опасно иногда доверяться окружающей среде, которая стоит много менее самого.
Общество помнит, что существовал «Петербургский глашатай».
Общество знает, что существовал при журнале «Русская мысль» Валерий Брюсов.
Общество слушало лекции Корнея Чуковского о футуристах и слышало о их сборниках и их вечерах.
И общество знает, что существуют энциклопедические словари, в которых обязательно будет занесено о футуристах, и поколения станут читать о футуризме.
И так как во всём, в настоящее время, Моему Творчеству уделяется мало внимания, между тем как от меня пошёл футуризм, я очень радуюсь, что футуризм разлился широкой рекой, но, к сожалению, пошёл на наклонный путь.
Ключ возникновения футуризма лежит в первом моём печатном выступлении.
И так как составители энциклопедических словарей должны будут пользоваться извращённой подтасовкой, я должен, ещё раз напоминаю, выступить с разъяснением.
Со смертью моего отца — поэта К.М. Фофанова — не осталось ни одного первоклассного поэта. Я стал на его место.


Возникновение Эгопоэзии Вселенского Футуризма
Константин Константинович Олимпов-Фофанов воплотился в земной чехол жизни в 1889 году 19-го сентября в С. Петербурге.

Мой дух не имеет ни начала и ни конца, для появления на земле избрал себе родителей воплощения:

Отец — Константин Михайлович Фофанов — величайший лирик — Поэт, одарённый гениальным созерцанием психологии Природы.

Мать — Лидия Константиновна, урожд. Тупылева, её дед получил от Александра I потомственное дворянство за боевое крещение под Псковом, в государственном ополчении против маршала Даву в 1812 г.

Отец и мать православные.

С возникновением земли появился и мой произношении РРРР... особую гармонию и казалось этой буквой можно выразить что угодно, стоит только дать ей определённый тон.

В 1897 меня нарисовал пером Илья Репин.

В 1898 г. по случаю болезни матери меня поместили в детский приют Имп‹ераторского› Чел‹овеколюбивого› Общ‹ества›, а затем через полгода перевели в другой, для подготовки в классическую гимназию. Но в гимназию через год не поступил, так как директор классической гимназии Имп‹ераторского› Чел‹овеколюбивого› Общ‹ества› заявил, что у него принимаются только дворяне, а не крестьяне; тогда хлопотами ныне покойных С.А. Венгерова и П.И. Вейнберга был определён в пансион на Пушкинскую стипендию в реальное училище Пр‹инца› Ольденбургского.

Училище окончил в 1907 г. и осенью того года хотел поступить в Высшее Уч‹ебное› Зав‹едение›, но увлечение поэзией отца привязало меня к отцу-поэту и до самой его смерти жил неразлучно с ним.

В 1908 г. с отцом переезжаем в Петроград, а я поступаю вольнослушателем в Имп‹ераторский› Археологический Институт, который и окончил, приобретая ещё побочные знания в посещении Имп‹ераторской› Публичной библиотеки, которую начал посещать с 14-ти лет, читая книги и журналы по всем вопросам.

В 1910 г. я с отцом переселяюсь в Сергиевскую Пустынь под Петроградом и сдачу экзаменов в Арх‹еологическом› Инст‹итуте› бросил, считая лишним получать ненужные дипломы, да ещё платить десять рублей за него, когда и так мы нуждались в деньгах. Надо заметить, что Арх‹еологическо›му Инст‹иту›ту я тоже за слушание лекций не платил, — был освобождён.

Мелькнуло детство и отрочество, а приходящая юность потянула к славе.

[Нрзб.] шарманка поэзии от рождения не дремала, развивалась.

В литературе гремели декаденты и модернисты, а я, отстраняя их песни, плыл своим личным развитием духа, мировоззрения, игнорируя редакции журналов и газет.

В 1909 г. появилась в Италии кучка общественных деятелей, носящая кличку футуристов, проповедующая Футуризм.

Это слово я задумал перевести на русскую почву, желая своё творчество, не подходящее ни к модернистам, ни к декадентам, окрестить футуризмом.

Итак, с 1909 г. я стал считать себя футуристом. Изучение мировой литературы навело меня на мысль создать манифестом новое течение.

Моё мировоззрение, прошедшее через беседу с веками, с выдающимися философами и в особенности — с поэтом-отцом, убедило, что должна существовать, как наука,  Эгопоэзия Вселенского Футуризма,  которая с годами нашла у меня такое толкование.

Существовало положение аксиомы: кратчайшее расстояние между 2-мя точками есть прямая и только тогда, когда это плавающее в воздухе положение было формулировано словом “прямая” древним математиком-философом, то эта формулировка привела к созданию геометрии. Так аксиома бесконечного прогресса человеческого духа, вложенного в индивидуальность [нрзб, позднейшая вставка] впервые формулируется мною, К. Олимповым, словом футуризм.  Футуризм — бесконечный прогресс творческого духа,  делающий [минуты?] будущего настоящим. Слово футуризм, как аксиома, должно послужить фундаментом для новейшей науки — поэзии и прогресса творческого духа в индивидуальности. Индивидуальность имеет свой мир Я — “Ego”, который при вдохновенном подъёме увеличивается до невероятных размеров и сливается с гармонией мироздания. Чем шире строй нервной организации, тем шире кругозор — дробь Бога. Дробь бывает разного размера, и окружность человеческого Я — Ego — разносторонна. Известно, что во всякую окружность можно вписать равносторонний Δ-ник, а также описать у ней, причём при неограниченном удвоении [числа] сторон равносторонних Δ-ов — описанного и вписанного — они будут стремиться к пределу — к кругу — в данном случае к человеку — дроби Бога. Поэтому мной был взят Δ-ник и внутри Я — “Ego”. Описанный Δ-ник — мироздание опирается на кругозор — окружность. Вписанный Δ-ник — мир нервной организации. При вдохновенном переживании стороны двух Δ-ов интуитивно графически в одном — уменьшаются, в другом — увеличиваются, стремясь к одному и тому же пределу — кругу, составляющего человека и поэта.  Переживание индивидуальности при вдохновении есть Эго-футуризм.  Но так как индивидуальность не может при вдохновении стесняться государств‹енной› территорией, она интернациональна, космополитична и смотрит глазами к вечности; даже, погружаясь в неё, растворяясь своим духом, становится бессмертием, то Эго-футуризм духа для земли делается своим творчеством бессмертием.  Вот это-то бессмертие вдохновенного творчества индивидуальности на земле и есть “Вселенский Эго-футуризм”.

Самостоятельность моего духовного “я” не подчинялась ничьему влиянию, а, горя собственным миросозерцанием, разбивало формулы других мировоззрений.

17 мая 1911 г. умирает отец. Я помещаю по приглашению в газете «Биржевые Ведомости» две статьи экспромтов отца, а в благотворительном журнале «Отмена визитов» за 1 января 1912 года, издав‹авшемся в пользу детских приютов› Вед‹омством› Учр‹еждений Императрицы› Марии, заметку о творчестве отца-поэта Фофанова под заглавием «Царственный Соловей» и под псевдонимом Константин Олимпов.

Время пришло, и вот я, Константин Олимпов, совместно с Игорем Северянином, 13 января 1912 года, после беседы, подумываем писать теорию Эгопоэзии Вселенского Футуризма. Нервы у нас наполняются трансом, восторгаемся чеканкой афоризмов и, после написания теории, желаем немедленно сдать в типографию, а сами не имеем в кармане денег, рассчитывая как-нибудь достать их, полагая, что набор не дорого обойдётся.

Клише «Ego» находилось у Георгия Иванова, выпускавшего свою тетрадь «Отплытие на остров Цитеру». Пришлось ехать на Петерб‹ургскую› ст‹орону› к Георгию Иванову, которого дома не застали, зашли на Б. Белозерскую к Граалю Арельскому, прочли ему свою теорию, которую мы считали большим открытием. Она ему, видимо, понравилась, но чувствовалось в нём к нам скептическое недоверие, не мог он сразу, вероятно, проникнуться всей глубиной наших афоризмов.

Вернулись от Грааля домой, решили Георгию Иванову немедленно писать письмо, чтобы он непременно на другой день вернул нам клише.

После принялись снова к тщательному пересмотру скрижалей Вселенского Футуризма: перебрали все вопросы мира, на которые наша теория блестяще отвечала.

Переспали, а на другое утро нового дня повторилось то же — теория выдержала экзамен. Пришли в типографию Бородина, где печаталась книга Георгия Иванова, на Гороховой ул., 12, напечатать скрижали на листках, но Бородин посоветовал нам получить прежде разрешение градоначальника.

Приобратнили домой, переписали в двух экземплярах теорию, пошли в канцелярию градоначальника, но нам сказали, что разрешение на всякого рода объявления даются с 4-х часов дня.

Вышли на улицу, решили попробовать напечатать без разрешения и зашли в типографию «Улей», в Кирпичном переулке. Управляющего не было. Оставили один список теории, обещая зайти через час. Типография «Улей» находилась в том самом помещении, где прежде была контора и редакция газеты «Голос Правды», в которой печатался отец.

Вернулись домой на Сред‹нюю› Подьяческую, встретили ожидавшего нас Георгия Иванова, приглашённого по письму. Прочли ему теорию, он ничего не понял, со многим не согласился, в душе, и начал смотреть на нас, видимо, как на сумасшедших. Игорь же сказал: „Не думайте, Георгий Владимирович, что мы с ума сошли”.

Прошёл час, решили опять идти в типографию «Улей» для переговоров. Пошёл и Георгий Иванов с нами. Чем ближе подходили к типографии «Улей», тем более у Георгия Иванова прояснялась наша теория, и ему сильно хотелось, видимо, попасть в наш ректориат. Пришли в типографию и договорились. Мы, интуитивно сговариваясь, желали увеличить число участников в ректориате для большего веса, решили внести Георгия Иванова и Грааля Арельского в ректориат Академии Эгопоэзии, а затем ещё получить по рублю с каждого, чтобы собрать сумму четыре рубля, которую надо было платить за набор — вписали тут же двоих на листке.

Вечером были у кн. Шахназаровой, захотели и её записать в ректориат, чтобы нечётное число участников могло решать точней голосование о вступлении новых членов.

Привожу теорию.


АКАДЕМИЯ ЭГОПОЭЗИИ
(Вселенский футуризм)
19   Ego   12
Предтечи:
К.М. Фофанов и Мирра Лохвицкая
Скрижали
I.  Восславление Эгоизма:
         1. Единица — Эгоизм.
         2. Божество — Единица.
         3. Человек — дробь Бога.
         4. Рождение — отдробление от Вечности.
         5. Жизнь — дробь вне Вечности.
         6. Смерть — воздробление.
         7. Человек — Эгоист.
II.  Интуиция. Теософия.
III. Мысль до безумия: безумие индивидуально.
IV. Призма стиля — реставрация спектра мысли.
V. Душа — Истина.

Ректориат:

Игорь-Северянин
Константин Олимпов (К.К. Фофанов)
——————————
Георгий Иванов
Грааль Арельский



16 января 1912 г. выработали устав Академии Эгопоэзии.

В выработке пунктов принимали участие: Игорь, я и Георгий Иванов. Альманахи, сборники в издании Академии Эгопоэзии приняли называть нервниками по взаимному соглашению, накануне, меня с Игорем.

17 января 1912 г. были получены из типографии печатные листы в количестве 510 штук (10 на бристоле), и разослали часть по петербургским и провинциальным изданиям. Решили теорию и устав перевести и издать на итальянском и французском языках.

Через неделю всему обществу стало известно о существовании Академии Эгопоэзии вселенского футуризма. О московских кубо-футуристах ещё и помину не было нигде. Они все тогда группировались в содружестве «Гилея» в «Союзе Молодёжи».

Спустя месяц после оглашения наших устоев Вселенского Футуризма в Москве был выкинут содружеством «Гилея» флаг со словом “футуризм” и потекли от него уставы, декларации, диспуты, желающие перекричать шум в печати, поднятый нашими скрижалями Эгопоэзии Вселенского Футуризма.

В то же время И.В. Игнатьев, познакомившийся с нами в конце 1911 года, задумавший издавать газету «Петербургский Глашатай», докучая письмами, просит дать ему в газету по одному стихотворению для первого номера «Петербургского Глашатая» всех вошедших в ректориат академии эгопоэзии. Мы согласились, и в феврале 1912 г. выходит первый номер «Петербургского Глашатая», совершенно далёкий от футуризма, где моё стихотворение «Тройка в тройке» мгновенно было подхвачено печатью, как образчик новой поэзии. Футуризмы, а также и стихи других лиц, были приняты за новость, и начался гвалт прессы.
В конце февраля 1912 г. я выпускаю свои «Аэропланные поэзы», а Игорь Северянин — «Качалку грезёрки».
Манифест футуризма был разослан по редакциям газет и перепечатан повсеместно. Появление же вдобавок моих «Аэропланных поэз» произвело сенсацию в повременной печати, и повсеземно пошли перепечатки поэз и глумление над моей поэзией, ставшей на другой путь, не пошедшей по стопам отца — поэта К.М. Фофанова.
Такой шум, произведённый в печати, подействовал на Игнатьева и Игоря Северянина, который стал сближаться с Игнатьевым, написавшим тогда о нём статью.
В середине марта 1912 г. Игнатьев выпускает №2 «Петербургского Глашатая», куда я дал поместить «Абан». О содержании номера мне не говорил, но с Игорем Северянином, я замечал, что-то подстраивал. Игорь Северянин, зная содержание №2, от меня утаивал, очевидно боялся, что узнав, потребую своё стихотворение «Абан» обратно, и у них задуманная идея распадётся, так как стихи их блёкнут перед моими по экспрессивности.
Когда я увидел вышедший №2 «Петербургского Глашатая», то был поражён извращением моего футуризма и тогда же, в душе, решил отказаться от сотрудничества в нём. Георгий Иванов и Грааль Арельский стихов не дали, они отказались от футуризма, их перетянули к себе Гумилёв и Городецкий, в журнал «Аполлон», где в противовес нашему футуризму в [нескольких?] №№ поместили манифест акмеизма, объединившись в цех поэтов.

Не заводя ссоры, составляется программа первого поэзо-концерта Вселенского Футуризма и рассылается.

В июне же издаётся «Оранжевая урна». Летом мной основывается газета «Дачница», где я хотел проводить идеи футуризма, как не должен быть в сущности, но по летнему застою решил подождать осени, поместив несколько характерных идей, удачно выраженных “Теосом”.

В конце июля я серьёзно заболеваю апендицитом и пролежал в болезни до октября.

В сентябре же без моего ведома Игорь Северянин, полагая, что я умру, без стеснения издаёт под одной своей фамилией все воспринимающие идеи, напечатанные “Теосом” в газете «Дачница», и разослал по редакциям. Я начал поправляться и узнал из посторонних источников о поступке моего соратника, не известившего меня об этом, был возмущён.

Поправился и в октябре, предварительно известив соратника, издал свою хартию для восстановления истины, и лично пошёл на объяснения. Он был, видимо, поражён, но я по-хорошему расстался, прося ответить; через пять дней получаю “открытое письмо Игоря Северянина”, довольно презрительного характера, и я решил ему ответить своей декларацией от 27 октября 1912 г. Через две недели, в середине ноября, узнаю от поэта Л.Н. Афанасьева о появлении «Эпилога Эго-футуризма», где обо мне строчки:


Я зрил в Олимпове Иуду,
Но не его отверг, а — месть.
(Эпилог Эго-футуризма)

Помечен довольно странной датой 24 октября 1912 г. Это автор очевидно сделал для того, чтобы показать, что он будто бы первый прекратил полемику об основании футуризма, так как у меня в декларации от 27 октября 1912 г. заявлено, что я прекращаю всякую полемику, зная, что с годами творчество всё выяснит и докажет, кто был прав. История годов показала, что я был прав, а Игорь Северянин — примазывавшийся к футуризму — отстал, упал, как дворянский выродок после революции.

Впоследствие в «Громокипящем кубке» моя фамилия была выкинута Игорем Северяниным по настоянию поэтов Валерия Брюсова и Сергея Кречетова, которые были посредниками при издательстве.

В ноябре же выходит в издании Игнатьева «Орлы Над Пропастью», где хитрой уловкой слов и подтасовкой в заметке «Первый год Эго-футуризма» автор — Игнатьев — вывёртывается из неловкого положения, клеймя умалчиванием мои знаменитые «Аэропланные поэз», обидевшись, что я назвал его “критическим”.
Почти тогда же появляется «Письмо в редакцию Игоря Северянина» в газете «Биржевые ведомости» за №1326041, где он доводит до сведения, что отказывается от сотрудничества в «Петербургском Глашатае», ссылаясь на то, что если бы он был руководителем газеты, то, наряду с произведениями В. Брюсова и Фёдора Сологуба, не помещались [бы ни] мои поэзы, ни упоминание моей фамилии, и всё я счёл только личным сведением счётов, потому что с выходом №2 «Петербургского Глашатая» я принципиально ничего не давал в издание Игнатьева.
Я считаю себя выше Валерия Брюсова и Фёдора Сологуба, и помещать свои поэзы с их стихами никогда не считал особенной честью.
Я, искушённый поэзией Фофанова, манерную деланность поэзии презираю.
Волею обстоятельств «Петербургский Глашатай» остался не при чём.
Я прервал со всеми сношения, оставшись  единственным  Вселенским Эго-Футуристом.
Приезжает из Ростова на Дону молодой человек Василий Ив‹анович› Гнедов со своими ритмеями и приходит к Игнатьеву, читает ему, который, хватаясь, как утопающий за соломинку, умоляет Василия Гнедова издать «Гостинец Сантиментам» в декабре. В январе 1913 г. Василиском (он же Василий) Гнедовым предложено издать скрижали в пояснительном виде, и вырабатывается грамота интуитной ассоциации «Эго-Футуризм». Тогда же выпускаются «Дары Адонису» Ассоциацией Эго со своим портретом.
В апреле выпускается «Смерть Искусству» Василиска Гнедова, а раньше в марте «Засахаре Кры», где обнародуется грамота интуитной ассоциации, и опять критика написана с теми же вывертами, как в «Орлах Над Пропастью».

Первый годовой отчёт Эго-Футуризма того же автора — Игнатьева.

Относительно содержания грамоты интуитной ассоциации могу заметить, что она служит развитием пунктов скрижали Эгопоэзии Вселенского Футуризма. В скрижалях сказано: человек — дробь Бога.

Математическая дробь может быть неправильная, правильная, смешанная, периодическая и, если при неправильной дроби числитель больше знаменателя, то человек будет сверхбогом, а при смешанной — даже в несколько раз. Всё зависит от личной индивидуальности Духа.

В грамоте: Бог — Тень Человека в Зеркале Вселенной.

Содержание всей грамоты ассоциации я считаю только разъяснением скрижалей Вселенского Эго-Футуризма

I  Восславление Эгоизма
в пункте: Человек — дробь Бога
II  Интуиция. Теософия.

———————

17 мая 1913 года, во вторую годовщину со дня кончины моего отца — поэта К.М. Фофанова, встречается со мной на могиле отца в Новодевичьем монастыре И.В. Игнатьев и просит разрешение переиздать мои Аэропланные поэзы в своем издательстве. Я разрешил и сделал добавления. Но «Аэропланные поэзы» переиздались с такими небрежными опечатками в тексте и с такой подтасовкой статей о футуризме различных авторов во «Всегдае», что я возмущался, и проявлялось у меня даже желание пойти по магазинам и заняться уничтожением оттисков из «Всегдая» — «Жонглёры-Нервы». (вставить отзыв [нрзб, фамилия] о моём творчестве [два листка?]).

В августе 1913 г. меня нарисовал пером И.Е. Репин, и этот набросок я безвозмездно отдал опубликовать И. Игнатьеву в «Развороченных черепах», думая, что он раскается в своих подтасовках, но он остаётся в заблуждении. Выпускает альманахи после «Развороченных черепов», а сам на «Развороченных черепах» помещает их раньше вышедшими.

Всё это меня огорчает, в виду того, что колесо истории литературы движется усиленным темпом, и широкая публика за исключением некоторых критиков вводится в нелепые заблуждения.

Запутавшись в подтасовках, издатель «Петербургского Глашатая» И.В. Игнатьев, желая избежать бесславия, позора, угрызения совести, кончает в январе 1914 г. самоубийством. Так скончался футуризм «Петербургского Глашатая», сделавшего популярным Игоря Северянина и вначале поставившего его своим руководителем.

Я сделал истинное освещение возникновения футуризма в России и никого не проклинаю, — памятую строчки поэта Фофанова в стансах сыну Борису:


Пусть лучше ты обманут дважды
И проклят ложью не за ложь,
Чем сам обманешь хоть однажды
И на проклятье посягнёшь.
Мы, проклиная, сердце губим
И свет любви теряем с ним.
Мир наш, пока его мы любим,
Разлюбим, станет он чужим.


Воспроизведено по:
Минувшее: Исторический альманах. 22. СПб: Atheneum – Феникс. С. 188–197.
Изображение заимствовано:
Escultura de Chaac, exhibida en un museo de Honduras.

В. Смиренский.  Воспоминания о Константине Олимпове

Передвижная  Выставка современного  изобразительного  искусства  им.  В.В. Каменского
       карта  сайтаka2.ruглавная
   страница
исследованиясвидетельства
          сказанияустав
Since 2004     Not for commerce     vaccinate@yandex.ru