В.П. Григорьев Хлебников рано поставил перед собой задачу узнать, свойственны ли волнам жизни человеческого рода мера, порядок и стройность. Эти волны жизни в дальнейшем выступают у него в огромном поле гипо-, гиперо- и (квази) синонимических обозначений и перифраз. Поэтому буквально всё, что среди упоминаемых им денотатов может иметь волновую природу, волновые свойства — любую волнообразность в процессах природы и общества — следует проверять на возможность пророчески-философского “образного обобщения” будущей физически строгой волновой функции. ‹...› Волна у Хлебникова — это и волны, изобилующие у него в контекстах “влажной образности”, и образ законов времени, и те надежды, которые он возлагал на пример высоких трудовых волн одного человека, способных без приказа вызывать одинаковые по высоте трудовые волны соседей. ‹...›
Весь Хлебников проникнут идеей волновой природы мироздания, а образ волны может присутствовать и в тех контекстах, где словом ‘волна’ и не пахнет. Трудности выявления “волнового принципа” у Будетлянина связаны и с тем, что квантовая физика почти приватизировала строгое понятие волны, так что даже “волны жизни”, или “популяционные волны”, в биологии отвлекают наше сознание от “волн Хлебникова”, охватывающих все уровни жизни духа и материи, сохраняя при этом свою вероятностную природу.
